Чеймберс одарил ее изможденной улыбкой:

– Я ваш должник.

По глупости Чеймберс подумал, что перед уходом наведаться на свое рабочее место, до которого ему не удавалось добраться всю смену, было хорошей идеей. Он вошел в офис и обнаружил, что кто-то нашел применение потрепанным рождественским декорациям, водрузив пятифутового снеговика на его кресло и укрыв его компьютер одеялом ваты. Выжидающие лица разразились смехом, когда он открыл верхний ящик своего стола и обнаружил, что он набит искусственным снегом. Изобразив улыбку, он подыграл остальным, несмотря на то, что уровень бардака граничил с коварным умыслом.

– Пригнись. Пригнись. Пригнись, – предупредил детектив-инспектор Грэм Льюис, когда-то бывший вежливым юным офицером, а теперь являвшийся одним из немногих оставшихся у него друзей. – Босс тебя ищет.

Чеймберс сгорбился за безвкусным снеговиком, когда Льюис с учтивой улыбкой сказал:

– Доброе утро, босс.

– Не будь таким лизоблюдом, Льюис.

– Хорошо, сэр… Ладно. Он ушел.

Распрямляясь, Чеймберс махнул рукой в сторону стола:

– Я так понимаю, ты уже слышал?

– Ты же знаешь, здесь молва распространяется быстро, – кивнул Льюис. Он поколебался, так как ему практически всегда выпадала участь приносить плохие новости, предостерегать его о бюрократическом дерьме, которое скоро свалится на его друга. – Ты поднялся, чтобы осмотреть тело в ту же секунду, когда решил, что это безопасно. Что бы ты ни делал, не говори «Я думал, он мертв», или «Он выглядел мертвым» или что-либо из этого разряда. За это полетят головы, и Хэмм будет замахиваться на твою. Теперь убирайся отсюда, пока он…

– Чеймберс!

– Черт, – прошептал Льюис.

– Да, босс? – отозвался Чеймебрс через комнату. Его коллеги сидели с такими же язвительными лицами, очень желая узнать, когда и как он подошел к стране чудес на своем рабочем месте.

– В мой кабинет! Сейчас же!

– В ту же секунду, когда решил, что это безопасно, – тихо напомнил ему Льюис.

Главный детектив-инспектор Хэмм занимал эту должность восемнадцать месяцев. Это достаточно короткий период для того, чтобы его близкие друзья на вышестоящих должностях и бывшие сослуживцы уже стали считать его одним из своих и эти давние связи могли предотвращать любую критику в сторону очевидного фаворитизма и сомнительных критериев повышения. Хэмму хватило здравомыслия, чтобы поубавить свое неприкрытое недовольство и оскорбительное поведение в сторону Чеймберса со времени вступления на должность, что только сделало его нападки менее предсказуемыми.

– Садись, – сказал Хэмм, и Чеймберс послушался. – Ну… какого хрена?

– Все описано в отчете, сэр. – Чеймберс поморщился, он не хотел, чтобы это прозвучало настолько саркастично. – Я прибыл на место, где мне объяснили ситуацию. В тот момент, как я решил, что это безопасно, я забрался наверх к жертве.

– Жертве? – фыркнул Хэмм, чавкая жвачкой, которая, казалось, всегда была у него во рту. – «Никаких признаков травмы» и он просто там сидел, он очевидно сам это с собой сделал. Это все равно что я бы назвал свою толстую задницу «жертвой» моей любви к KFC.

– Тогда к «погибшему», – сказал Чеймберс. – Я убедился, что он был еще жив на тот момент, и немедленно потребовал вызвать «Скорую».

– Ага, – сказал Хэмм, выпучив глаза и выискивая в своем подчиненном любые признаки слабости или сомнения.

– При всем уважении, сэр, – Чемберс снова поморщился: ему нужно было перестать это добавлять, – я закончил смену два с половиной часа назад. У меня нет сил.

После ребяческой попытки переглядеть его Хэмм пренебрежительно махнул ему:

– Тогда иди.

Встав, Чеймберс потянулся к дверной ручке.