Что-то не так… Что, он определить не мог… Может, что-то с глазами? Голубые, как лед… Напряженные… Пронизывающие… Не остекленелый взор пустого сосуда.

Он глядел в них, зачарованный… когда его схватили.

Инстинктивно отшатнувшись назад, Чеймберс вырвал руку из хватки и почувствовал, что падает. Когда он ударился о землю, из него вырвался резкий выдох.

– Детектив! – закричал Винтер, подбегая первым.

– Он… – прохрипел Чеймберс, глядя в ночное небо. – Он…

– Что? Я вас не понимаю. Просто не двигайтесь! – Винтер повернулся к своей партнерше: – Вызови «Скорую»!

Чеймберс попытался встать.

– Пожалуйста, сэр. Не двигайтесь! – продолжил Винтер.

– Он… Он все еще… жив! – выпалил Чеймберс, ложась обратно и с трудом дыша. Тем временем ужас на лицах сменился на лихорадочные действия.

И все это время он просто лежал, не в состоянии делать ничего, кроме как смотреть на мигающие звезды и трагическую, но сюрреалистично красивую фигуру над ним.

Винтер все-таки накинул свою куртку на плечи неподвижного человека, хотя и понимал, что такое проявление милосердия сродни тому, чтобы бросить губку в цунами. Они попробовали его передвинуть, но обнаружили, что большинство его суставов не разгибались, а неудобная поза предотвращала любые попытки спустить его без посторонней помощи. И поэтому Винтер остался там рядом с ним, монологом бормоча заверения и ложные обещания, заполняющие время, пока вслед за Деано из-за деревьев не появилась вереница синих мигалок.

Чеймберс поднялся на ноги как раз вовремя, чтобы убраться с дороги. C помощью подъемника двое пожарных накрыли замерзшего мужчину одеялами, прежде чем переместить его с плиты на кресло-каталку. При этом поза их пациента практически не изменилась. Как только его со скрежетом опустили на землю, они передали его парамедикам, которые поспешно укатили его в «Скорую».

– Надеюсь, вы не планируете спать ближайшие полгода, – сострил Винтер, присоединяясь к Чеймберсу, наблюдающему, как команда скорой помощи торопливо подсоединяет оборудование. – Кажется, я сегодня капитально облажался.

Чеймберс не ответил. На самом деле, болтливый полицейский был ему симпатичен, но оспорить его точную оценку своих действий казалось трудной задачей.

– То есть мы приехали на час раньше вас, – продолжил Винтер. – Мне нужно было туда подняться… не так ли?

Чеймберс повернулся к нему. Будучи и старше, и мудрее, он подумал, что это один из тех идеальных моментов, чтобы преподнести юноше перл мудрости, который он пронесет через предстоящие годы.

– …Ага.

Винтер явно корил себя за это, но все равно сменил тему:

– Признаков борьбы нет?

– Я не видел.

– Кто бы мог сделать с собой что-то подобное?

Чеймберс собирался ответить, когда из машины «Скорой» послышался крик:

– Дефибриллятор!

Монотонный звук пронесся над поляной, пока толпа спасателей беспомощно наблюдала.

– Готово!

– Разряд!

Тело едва вздрогнуло, несмотря на прошедший сквозь него электрический заряд.

– Пульса нет!

– Заряжается!

Пока другие наблюдали за развитием неизбежных событий, Чеймберс отвернулся от тщетных попыток реанимации и подошел к опустевшему подиуму.

– Итак, что вы думаете? – спросил Винтер, следуя за ним. – …Детектив Чеймберс?

– Кто бы смог сделать с собой что-то подобное? – пробормотал он в ответ, все еще погруженный в раздумья, тем временем исследуя следы вокруг большого каменного основания. – Это радикально. Несомненно. И все же такое чувство, что это как-то… – он подыскивал правильное слово, пока мужчина, которого они обсуждали, умирал в двадцати метрах от них, – небрежно.

– Небрежно? – слегка потрясенно переспросил Винтер.