Превратить Нииму в мальчика – идея владельца магазина (это друг семьи), и она уже несколько лет играет эту роль по полдня в сутки.

– Он посоветовал нам это сделать. И сказал, что она сможет добывать хлеб для нашей семьи, – объясняет ее мать.

Ниима ни в коем случае не смогла бы работать в магазине как девочка – равно как и ее мать, – даже если бы захотела. Согласно семейным правилам, это было бы невозможно для женщины-пуштунки.

– Наша традиция такова, что женщины не работают на такой работе.

Родственники были бы опозорены. А муж никогда не пошел бы на это.

Никакого энтузиазма у Ниимы роль мальчика не вызывает. Для нее это тяжкий труд с минимумом приятных сторон. Она предпочла бы выглядеть как девочка. Дома ей нравится брать взаймы одежду у сестер. Она каждый день жалуется матери:

– Мне неуютно рядом с мальчишками в магазине.

Мать утешает ее, говоря, что пройдет еще всего пара лет, и она сможет превратиться обратно в девочку. Будущая жизнь семьи уже расписана: когда Ниима станет слишком взрослой, чтобы работать в магазине, ее место займет младшая сестра. А после той – следующая.

Чересчур раннее возвращение Шубнум в девичество уже началось. Эта восьмилетняя девочка все еще носит перан тонбан, но ее волосам позволено отрастать. Никто не предполагал, что это случится раньше 13-летия, но ее манеры, приступы хихиканья и длинные трепещущие ресницы больше не позволяют ей сойти за мальчика. Когда ее разоблачили в школе, которую она посещала вместе со старшим братом, учителя не возражали. Но Шубнум пришлось вынести массу насмешек и дразнилок в классе от остальных учеников, узнавших, что она – девочка.

Когда я навещаю ее мать, Нахид, в двухкомнатной квартире рядом с Кабульским университетом, на зернистом экране телевизора Джек Бауэр из сериала «24» пытает подозреваемого мусульманина-террориста электрическим током из разбитой лампы. Шубнум и ее брат завороженно уставились в экран. Их старшая сестра в головном платке со стеснительной улыбкой стоит в уголке, глядя в основном на собственные руки.

Хотя у Нахид уже есть один сын, обстоятельства требуют еще одного. Когда склонный к насилию муж, с которым она прожила 17 лет, потребовал, чтобы она полностью скрыла лицо и тело и не выходила из дому, Нахид предпочла уйти от него, в чем была. Отец Нахид заключил с ее мужем очень необычную и дорогостоящую сделку в момент их расставания: семейные деньги останутся у мужа в обмен на детей. В противном случае мужья имеют абсолютные права на детей{55}, потому-то и уровень разводов в Афганистане стремится к нулю.

При поддержке родителей Нахид перебралась в другую часть города и начала свою жизнь заново. Она нашла работу и квартиру. Но ей, одинокой матери троих детей – вещь почти неслыханная в Кабуле, – нужно было уравновесить семью дополнительным сыном, чтобы они все чувствовали себя защищенными.

В ней, разведенке, видели доступную женщину вольного поведения, ее неотступно преследовал риск угроз и насилия со стороны мужчин, равно как и масса прямых и косвенных знаков неодобрения со стороны женщин. Однако теперь, с двумя сыновьями, она считается чуть более уважаемой женщиной.

Все сработало бы отлично, не будь Шубнум такой упрямой и такой непрошибаемо типичной девчонкой. Всякий раз, как ее вели к парикмахеру, чтобы подстричь, она разражалась слезами. Потом дергала себя за короткие волосы, чтобы заставить их расти быстрее, а дома почти маниакально натягивала на себя платья старших сестер.

В конечном счете Нахид сдалась. Она винит в этом себя: возможно, ей не удалось достаточно соблазнить Шубнум перспективой быть мальчиком.