– Что, Евгения, заскучали? – окликает меня математик. – Я же говорил, для вас такие задания будут слишком сложными.

– Нет, просто я уже все решила.

У математика очень выразительное лицо, и сейчас оно выражает полное недоумение, потом скепсис и, в итоге, насмешку. Ох уж эти снобы.

– Ну давайте посмотрим, что вы там нарешали.

Он подходит, берет мой тест, пробегается по заданиям глазами, читая шепотом решения. Его брови при этом то ползут вверх вместе, то по очереди, то сходятся на переносице.

– Ну… слушайте, это, конечно… А не списывала?

– Откуда?

– Ну, телефоны я не забираю, вай-фай не глушу… Нет? Хорошо. Скажи, откуда у тебя взялось вот это?

– Разделила косинус на синус, вынесла из синуса одну степень икса и разложила знаменатель.

– Хм… – математик чешет подбородок. – Нет, всё верно, молодец. А можно, кстати, и не так решить… можно еще разложить вот так…

Он склоняется и быстро записывает альтернативное решение.

– Да, тут – да, но вот так ведь не всякую функцию можно разложить.

– Слушай, – Арсений Сергеевич переходит на «ты» и смотрит на меня теперь с заметным интересом. – В какой ты, говоришь, школе училась?

– В шестьдесят третьей.

– С математическим уклоном?

– Нет, обычная средняя школа.

– Хм… а говорят, образование у нас скатилось… Слушай, а давай-ка к доске. Хочу посмотреть, как ты у меня одно уравнение решишь…

И оставшиеся десять минут урока мы с ним разбираем пример у доски. Я записываю черным маркером, он кое-где ставит метки зеленым.

Иногда я оглядываюсь и всякий раз натыкаюсь на пристальный и совершенно нечитаемый взгляд Смолина.

Я снова нервничаю. Как было спокойно все предыдущие уроки, когда он меня не замечал. А сейчас что? Сестра пожаловалась? И сразу вспоминаю слова Полины: он за Соню порвет любого…

***

Последним у нас иностранный, но тут уж я сижу тихо, не высовываюсь и снисходительное отношение препода принимаю с благодарностью – языки вообще не мой конек.

В нашей школе мне ставили хорошие оценки за старательность, ну и отчасти «по блату». На «отлично» инглиш знали у нас только Олег Хоржан и моя подруга Леська, которая собралась в ин.яз. Все остальные – как я или хуже. Здесь же я – в ауте. Будто в другую страну попала, англоговорящую. Все до единого вместе с преподом просто общаются на английском, легко, свободно, бегло. Как на родном. И только я сижу как пень.

После урока преподаватель говорит мне, спасибо хоть на русском:

– Евгения, предлагаю вам сейчас пройти в лингвистический зал. Попросите там материалы для самостоятельного изучения… ну, наверное, вам лучше взять курс для начинающих… Там наши специальные разработки, очень хорошие. И на грамматику, и на лексику, и на аудирование. Вам это необходимо. Занимайтесь дома, если что неясно – подходите ко мне, спрашивайте…

– Хорошо, спасибо, так и сделаю, – благодарю я, неумолимо краснея. Не очень-то приятно быть хуже всех. Да вообще невыносимо.

– Знаете, где он находится? Кто-нибудь из класса проводите…

– Обязательно! – подает голос Соня Смолина, и по классу прокатываются тихие смешки.

Попрощавшись, преподаватель выходит. Я собираюсь спросить у Полины, где найти этот зал, но едва успеваю открыть рот, как она стремительно убегает из аудитории. И я понимаю, что она боится со мной общаться. Боится навлечь лишний гнев этой ненормальной Сони.

Что ж, найду сама. В конце концов, это просто школа, а не лабиринт минотавра.

Иду по коридору и боковым зрением подмечаю, что за мной следует троица: Смолина и две ее подруги. Но тут ко мне подскакивает проходящий мимо математик.

– О, тебя-то как раз я и ищу! Ты сейчас куда?