На первый урок чертов псих опаздывает, но, когда заходит в аудиторию, мне кажется, сама атмосфера становится другой. Тяжелой, давящей. Я почему-то начинаю нервничать, будто сижу на иголках. Честное слово, легче было хохот вынести, чем его присутствие.

Однако, к счастью, псих больше на меня не смотрит. Не обращает ни малейшего внимания. И меня потихоньку отпускает.

На обеде он весело переговаривается с теми тремя, что вчера вместе с ним надо мной «прикалывались». Время от времени его дружки и остальные одноклассники посматривают в мою сторону и ухмыляются. Но сам Стас в упор меня не замечает. И слава богу.

Зато его сестра глаз с меня не сводит. Впрочем, ровно до того момента, как в буфете появляется рыженькая. Она входит, вжав голову в плечи. Занимает маленький круглый столик поодаль. А через полминуты к ней подсаживается сестра психа. С моего места не слышно, о чем они говорят, но и по их лицам понятно: та на нее наезжает, рыженькая – виновато молчит. А потом Соня встает так, что опрокидывает на нее стакан сока. Намеренно, конечно. И уходит с видом королевы. Рыженькая, вспоминаю, что ее зовут Полина, недолго сидит, спрятав лицо в ладони, а потом вскакивает и выбегает.

Я застаю ее в уборной. Она чистит юбку и горько рыдает.

– Почему ты позволяешь с собой так поступать? – протягиваю ей бумажные полотенца.

– Кому? Соньке Смолиной? А что я могу сделать? – сквозь всхлипы отвечает Полина. – Одна против всех.

– Почему против всех? Против нее.

Она поднимает на меня заплаканные глаза.

– Ты не понимаешь… хотя откуда ты можешь знать. У нас тут заправляют Смолины… Стас с Сонькой… И все наши на них смотрят, за ними повторяют…

– Но почему? – действительно не понимаю я.

– Не знаю, – дергается Полина. – Так сложилось.

– Дай ей отпор. И сложится по-другому.

Она смотрит на меня как на безумную.

– Ты вот такая умная пришла и советы раздаешь, даже толком ничего не зная. А я с ними с семи лет. Попробуй пойди против Смолиных… Сонька тебя загрызет. А Стас… Стас за нее любого порвет. В позапрошлом году к ней лез какой-то придурок из одиннадцатого, ну и зажал ее, короче. Так Смолин его чуть не прибил. Его еле оттащили.

– Ну, тут ведь совсем другое дело. Да и ты – девушка. Не станет он…

– Ага, как же. Ради своей бешеной сестренки еще как станет… Раньше он встречался с Кариной… Она нас на год старше, в прошлом году закончила… В общем, она с Сонькой что-то не поделила. Они поругались. Карина ей тоже, конечно, всякой фигни наговорила, спровоцировала ее, но Сонька на нее прямо с кулаками набросилась. А Карина потом Стасу побежала жаловаться. Еще, дура, при всех… А он её так резко осек. Типа, на кого она посмела рот раскрывать. Так и сказал: «Она – моя сестра, а ты – кто? Ты – никто. Ты просто тупая телка, каких тысячи». Вот так унизил и бросил, считай, свою девушку. Потом над Кариной все кому не лень смеялись…

– Мда… Но и это тоже другой случай.

– Да какой бы случай ни был, Смолин свою Сонечку никому в обиду не даст. Нет, ну на самом деле Стас еще куда ни шло. Хотя его тоже срывает с тормозов иногда. Но Сонька вообще творит такую лютую дичь, мама дорогая! И всё ей с рук сходит… Понимаешь, тупо страшно с ней связываться…

– Нет, не понимаю. Она кинула в тебя жвачку – кинь в ответ. Ударит – дай сдачу. Но не терпи, не молчи. Ну не убьет же она в конце концов.

Полина поворачивается ко мне лицом. Дышит часто, растопырив ноздри и поджав губы. Потом произносит с надрывом:

– Не убьет, говоришь? Смотри! – Она дерганными быстрыми движениями расстегивает пуговки на блузке и распахивает воротник пошире. И я невольно вздрагиваю. На груди у нее множество подживших царапин. Неглубоких, но все же выглядит жутко.