- Ты что, просто хватал первое, что попадется под руку? – спрашиваю я.

Оборачиваюсь и понимаю, что мужчина задумчиво пялится на мои ноги, которые чуть менее чем полностью открывает рубашка. Заливаюсь краской: этот удивительно мужской оценивающий взгляд меня немного пугает.

- Можно я приготовлю собу в сливочном соусе с курицей и овощами?

- На здоровье. Осторожней с ножами.

- Боишься? – улыбаюсь.

- Я справлюсь с тобой, даже если будешь вооружена газонокосилкой. Просто предупреждаю. Хочешь вина?

- Серьезно? – Я не верю собственным ушам.

- Пол бокала. Чуть-чуть белого, раз уж ты поклонница китайской кухни.

Он открывает бутылку, пока я режу мясо соломкой, и все это время мне ужасно смешно. Мы словно на свидании, только оно с каким-то горьким привкусом.

Бокал запотевает от холодного золотистого вина.

- Что это?

- Рислинг. Летнее вино, но другого нет.

На вкус, хоть и полусухое, очень фруктовое и легкое. Я делаю большой глоток и замираю от наслаждения. По телу разливается приятное тепло. Только я не уверена, от чего оно, от вина или скользящего по открытым участкам кожи взгляда.

- Не смотри так, - прошу.

- Как?

- Как мужчина.

- Я же мужчина.

- Который меня похитил. Ты обещал меня не трогать.

- Я и не трогаю.

- Взгляд тоже может прикасаться.

- Может, стоит пересмотреть соглашение?

- Ты меня ненавидишь.

- О, да. Ненавижу.

- За что?!

Я не выдерживаю и бросаю нож. Поворачиваюсь к нему, едва не расплескав вино.

- Я виновата, да! Я совершила плохой поступок, но мне было двенадцать! Понимаешь?

- Ты не понимала, что творишь? Не знала, что так делать плохо? Не догадывалась, что лжешь?

Он задает вопросы, ответы на которые причиняют боль и мне самой.

- Знала, конечно. Я не могла ему противостоять. Как ты себе это представляешь? Папа, я не стану делать то, что ты просишь?

- Да, примерно так.

Его глаза темнеют. От вина или болезненных воспоминаний?

- Я не смогла бы.

- Он тебя бил?

- Нет.

- Морально издевался?

- Нет.

- Тогда ты права. Я не понимаю. Я долго хотел забыть и тебя и твою ебнутую семейку, которая лишила меня жизни. И знаешь, что заставило меня передумать? Знаешь, в какой момент ненависть к тебе трансформировалась в желание уничтожить тебя, запереть здесь навсегда?

Я задыхаюсь от ярости в его голосе и отшатываюсь. Мне уже меньше нравится идея, я, пожалуй, готова вернуться на чердак.

- Когда нанял детектива, чтобы найти сына. И он принес мне фото. Вот и скажи мне, какой лживой дрянью надо быть, чтобы сначала чуть не упечь за решетку меня, а потом трахаться с моим сыном?!

Кажется, я сплю. Трясу головой, пытаясь понять, что он несет, но ровным счетом ничего не понимаю.

- Тр… что? Спать с твоим сыном? Я не сплю… я ни с кем…

- О да, давай, расскажи мне, что девственница в двадцать два года. Я видел тебя с ним, я долго за тобой наблюдал. Как вы ходили по кафешкам, как ты ездила к нему на выходных. Я всегда был рядом, смотрел и представлял, как ты будешь умолять меня, просить прощения и ползать в ногах.

- У меня ничего с ним нет! – кричу я. – Я даже не знала, что это твой сын!

- Я, по-твоему, слепой дебил?! – у Андрея срывает крышу.

- Да! Я – репетитор по высшей математике!

Он замирает, не сделав и шага в мою сторону.

- Я закончила мехмат! Твой сын готовится поступать на приборостроение и я готовлю его к первому курсу по вышке и к ЕГЭ! Он же младше меня, ему всего семнадцать! Как ты мог подумать…

Я нервно смеюсь и одним махом допиваю вино, а Андрей стоит растерянный и обескураженный.

- Репетитор? Ты – репетитор?

- Что тебя удивляет?

Затем я слышу совсем уж странное:

- Ты же блондинка!

- Эй! Ты можешь меня похитить, можешь запереть на чердаке, но оскорблять – это уж слишком. У меня красный диплом. И я хороший репетитор. А ты сбил сыну всю программу. Представляю, как он сейчас матерится и ищет нового репетитора. Еще и отзывов на меня везде понапишет пакостных. Я с ним сплю… капец! Как можно было до этого додуматься?