Лидочка. Может быть, ты еще что-то представляешь?!

Ломако (краснеет). Нет, что вы! Мы… просто гуляем, разговариваем. Я вас… спасаю… Я, конечно, понимаю, что ответного чувства не может быть, но вы мною… гордитесь… и… благодарны.

Лидочка. Ломако! Зачем ты мне это говоришь?!

Ломако. Я бы, конечно, никогда не посмел… И представить не мог, что хоть когда-то что-то скажу, а тут такая… ситуация сложилась…

Лидочка. Нет никакой ситуации! И не может быть!

Ломако. Да нет же. Ситуация-то как раз есть…

Лидочка. Какая еще ситуация?

Ломако. Видимо, то, что вы сами начали этот разговор…

Лидочка. Я?!

Ломако. Это как из окна прыгнуть. Не поймешь, то ли ты сам упал, то ли тебя что-то толкнуло.

Лидочка. Вот теперь слушай, Ломако. Слушай меня внимательно. Ты перейдешь в другую школу. Это первое. Второе – чтобы я тебя больше никогда и нигде не видела!

Гаснет свет.

Лидочка. Это еще что?

Ломако. Свет погас.

Пауза.

Ломако. Вы, не волнуйтесь так, Лидия Андреевна. Конечно, у меня все это пройдет. К тому же никто не знает… Неужели то, что я вас люблю, так вам неприятно?

Лидочка. Неприятно.

Ломако. Но почему? Я ведь ничего не могу с собой поделать. Честное слово.

Лидочка. Не надо об этом говорить! Не надо!

Ломако. Хорошо.

Пауза.

Лидочка. А теперь – иди домой.

Ломако. Во всей школе нет света.

Лидочка. Ну, хорошо. Посидим.

Пауза. Ломако встает.

Лидочка (испуганно). Сиди!

Ломако. Я хотел проверить в коридоре.

Лидочка. Я боюсь темноты! Сиди.

Ломако садится.

Ломако. Я тоже боялся темноты. А потом прошло.

Пауза.

Лидочка. Ты о чем-нибудь говори! Говори!

Ломако. Когда вы в прошлом году вошли в класс…

Лидочка. Не об этом! Об этом нельзя!

Ломако. А я больше ни о чем не могу.

Пауза.

Лидочка. Ну, ладно. Только без вольностей, слышишь? Платонически.

Ломако (с воодушевлением). Вы вошли и робко посмотрели на нас…

Лидочка. Я? Робко?

Ломако. Но этого никто не заметил, кроме меня! Вы жутко волновались. К тому же вы старались одеваться скромнее, чтобы было не очень заметно… ну, чтобы было видно только, что вы учитель и все, а в этом случае получается как раз наоборот…

Лидочка (задавленным голосом). Не может быть!..

Ломако. Правда. И на этом контрасте, вернее – диссонансе, я и погорел.

Лидочка. Все. Молчи.

Пауза.

Лидочка. Что же это за безобразие? Разве можно школу оставлять без света?

Ломако. И вы всегда так стремитесь жить. И никогда не играете.

Пауза.

Лидочка. Ну-ну?

Ломако. Если бы вы были не так красивы, то казались бы просто дурой. А тут появляется вдруг глубочайший смысл…

Лидочка. Ты что это позволяешь?

Ломако. То, что вы серьезно пытаетесь жить – это так необычно! Сейчас ведь все понимают, что жить вообще невозможно. А вы бесстрашно и мудро живете, мечтаете, чтобы мы полюбили даже Маяковского…

Лидочка. Ты издеваешься?

Ломако. Нет, честное слово, Лидия Андреевна! Вы всех стараетесь помирить, и даже не понимаете, какие вы полюса стягиваете. Вам только одной и могло прийти в голову это стягивать.

Лидочка. Не поняла?

Ломако. Чехова, допустим, и Маяковского.

Лидочка. Ну и что?

Ломако. Ничего. Это может сделать только младенец. Или Бог.

Вспыхивает свет.

Лидочка. Наконец-то… По-моему, Ломако, ты меня оскорбил.

Ломако. Я даже в мыслях говорю вам Вы с большой буквы.

Лидочка. Врешь.

Ломако. Но я стараюсь!

Пауза.

Лидочка. Тебе кажется, что я плохой педагог?

Ломако. Вы бесподобный педагог…

Снова гаснет свет.

…потому что вы ничему не можете научить. Вы из меня за год сделали другого человека.

Пауза.

Лидочка. Ты можешь сказать мне честно, если я спрошу?

Ломако. Конечно.

Лидочка. Надо мной… смеются?

Пауза.

Лидочка (дрогнувшим голосом). Ну? Что ты молчишь?

Ломако. Я вспоминаю, может, действительно кто-то смеялся?