Владислав (Лиде). Не нужно обмена. Живите здесь. Я ничего не возьму. Даже книги. Тем более – книги. Устроюсь копать землю, чтобы прийти и ка-ак… Но это уже в другом составе.

Лида (в сторону. Тихо, почти шепотом). Я же его боготворила… Когда он меня о чем-то спрашивал, я была в панике. Я всегда знала, что не найду верного ответа… Всегда – мимо… Но так ведь не может быть, чтобы все время мимо и мимо… хотя бы случайно… хотя бы раз можно попасть… Ни разу… Господи, как он реагировал! Какая у него по лицу… пробегала судорога непонимания! Как он вдруг простенько шутил, так, для народа!.. А с каким… наслаждением он стал выслушивать оскорбления! Как он интенсивно страдал! Как же! Далеко ходить не надо! Все на дому! И свинцовые будни, и высоты духа! И жена, которая по уши залезла в эту грязь! (Владиславу). Скажи, почему ты уходишь.

Владислав. Потому что ты этого хочешь.

Лида. С чего ты взял?

Владислав. У меня открылись глаза.

Лида. Но почему они открылись именно сейчас?

Владислав. Вот видишь. Ты все это знаешь. И только ты.

Лида. Я неточно выразилась. Ты меня постоянно провоцируешь.

Владислав. Я? Чем?

Лида. Недоверием.

Владислав. Неправда.

Лида. Тебе нравится, когда я на тебя кричу.

Владислав. Я не мазохист.

Лида. Да?.. Почему ты уходишь… скажи… одно – почему ты уходишь?

Владислав (поколебавшись). Ты покупаешь приложение к «Вечорке».

Лида (сквозь слезы). Почему ты не хочешь один раз… один единственный… сказать точно – чего ты хочешь?.. Почему всегда – мимо, мимо, мимо?.. Какие приложения?

Владислав (ощущая себя дураком). Об обмене.

Лида (в изумлении). И – что?

Владислав (пауза, избегая смотреть ей в глаза, орет). Иван!! (Хватает ремень, бежит в соседнюю комнату, оттуда – звуки ударов ремня по мягкому, в полной тишине.)

Лида. Слава… Слава, прекрати!.. (Не забыв глянуть на себя в зеркало, быстро идет в соседнюю комнату, удары прекращаются. Невидимая рука Владислава вталкивает Ивана на сцену, двери захлопываются.)

Иван, морщась, трогает мягкое место, включает радио, ложится, укрывшись с головой.

Входят Лида и Владислав, вынимают его из-под одеяла, целуют с двух сторон в щеки.

Входят Саша и Вера Ивановна. Идут к скамейке. Она передвигается с трудом, поэтому он поддерживает ее за локоть.

Саша. Вишь, Вер Иванна, совсем ты задохлась в квартире.

Вера Ивановна (задыхаясь, садится. Грубовато.) А ты б еще позже вернулся.

Саша. Так я ж говорю – пока пол в прихожей циклевали…

Вера Ивановна. Ты чего не садишься?

Саша. Уже сел.

Садится на край скамьи.

Вера Ивановна (внимательно посмотрев). Пил?

Пауза.

Саша. Клюнул маленько.

Вера Ивановна. А Виктор?

Саша. Ну-у – Виктор! Он же… он же – Виктор! Он бросил. Совсем.

Вера Ивановна. Тебе ж пить нельзя, идиот.

Саша (показывает пальцами). Пять капель. Как из пипетки.

Вера Ивановна. Какого черта я с тобой связалась? Мне жизнь отравил, теперь сына спаиваешь.

Саша. Виноват, Вера Ивановна.

Вера Ивановна. Умру, тогда и пей.

Саша. Я тоже умру, Вера Ивановна. Тут же.

Вера Ивановна. Надоел. (Пауза.) Отциклевали?

Саша. Немного осталось. Полтора квадрата.

Вера Ивановна. Смотри, Сашка, как пришел, так и уйдешь!

Пауза.

Саша (тихо). Да уж поздно уходить, Вера Ивановна.

Вера Ивановна. Ничего! (Пауза.) Думаешь, без тебя не обойдусь?..

Я еще встану!

Саша. Я знаю.

Вера Ивановна. Откуда ты знаешь?

Саша. Вы, Вера Ивановна, сейчас лучше. Зимой плохо было, а сейчас и по лестнице, и под деревом посидеть. Видно, что лучше.

Вера Ивановна. Это от витаминов.

Саша. Это главное, Вера Ивановна. Побольше надо есть вещей, которые без крови – огурцов, капусты. Кровь внутри запекается и проходу не дает. И еще надо ходить. Ходить, ходить! На ходу не помрешь.