– Есть две троюродные сестры, но они живут далеко, и я редко с ними общаюсь. А у вас есть родственники, Матрена?

– Да, – кивнула я. – Капитон Иванович, который прислал вас ко мне, – мой двоюродный дядя. Он и его дети – моя единственная родня.

– А родители?

– Родителей нет.

– Мужа и детей, надо полагать, тоже.

– Все верно. Да и вы, судя по всему, не женаты.

Матвей кивнул.

– У вас в Соловьевке дом, Матрена?

– Да. Я собираюсь провести там отпуск.

– Значит, будем соседями, – улыбнулся он. – Кем же вы работаете?

– Я перевожу на русский язык детские и подростковые книги.

– Ого! И с каких языков?

– С французского, испанского и венгерского.

– Как интересно…

– А какая профессия у вас?

– Я – инженер-проектировщик.

– И что же вы проектируете?

– В основном системы отопления и вентиляции жилых домов. Моя работа гораздо скучнее, чем ваша.

– Это как посмотреть. Благодаря вам жизнь многих людей становится теплее и уютнее.

Матвей улыбнулся.

– А благодаря вам – ярче и интереснее.

Мы приехали в Соловьевку после полудня. Матвей был здесь человеком новым, поэтому местные жители провожали его машину любопытными взглядами.

Дом, который он купил, располагался неподалеку от моего, и когда мужчина притормозил, чтобы высадить меня у калитки, интерес соловьевцев, казалось, можно было пощупать руками.

Если мой спутник не успел познакомиться со здешней публикой, то сегодня он это наверстает. В самое ближайшее время к нему в гости зайдет половина деревни, чтобы выяснить, кем я ему прихожусь, и почему он катает меня в своем авто. Увы, в поселке моя репутация ничуть не лучше, чем в городе.

Я вынула из салона сумку и рюкзак, вежливо кивнула Матвею и стоявшим неподалеку соседям, а потом отправилась в дом.

Тот встретил меня холодом и пылью, скопившейся здесь за четыре месяца, прошедших после моего последнего визита. Мебель, кухонная утварь и прочие вещи находились на своих местах, из чего следовало, что местные по-прежнему обходят мою избу стороной.

Следующие несколько часов я занималась домашним хозяйством – топила печь, делала уборку, готовила еду, складывала в шкаф привезенную из города одежду.

Ближе к вечеру, выполнив все дела, я решила сходить в баню. На моем участке ее не было, поэтому я пользовалась той, что стояла на опушке леса за деревенской околицей. Кому она принадлежала раньше, в Соловьевке никто не помнил, поэтому баня считалась общей, хотя последние несколько лет парились в ней только тетя Катя и я. Среди остальных аборигенов она носила репутацию места страшного и нечистого, и соловьевцы обходили ее, как и мой дом, по широкой дуге.

Мне это было на руку. И не только из-за того, что я могла пользоваться общей баней, как своей собственной, но и из-за секрета, который хранила эта постройка.

Я сложила в пакет вещи для купания, достала из кладовки ведро и отправилась к околице.

Чтобы срезать путь, я свернула с улицы к огородам. Стоило же мне пройти десяток метров, как послышались чьи-то голоса. Я замедлила шаг и, выглянув из-за соседского сарая, увидела Матвея и грузную пожилую женщину в галошах и тяжелой мужской куртке – нашу общую соседку Прасковью Петровну Лычкину, известную в народе, как баба Паша. Судя по всему, Лычкина явилась знакомиться новым односельчанином, и теперь они стояли у забора и разговаривали.

– …ты, Матюша, будь с Матреной осторожнее, – услышала я. – Она – девка не простая. На лицо красавица, а по сути – чудище, каких поискать.

– Что вы такое говорите! – возмутился Матвей. – Я в курсе, что Матрена – девушка необычная, но зачем ее так обижать? Она помогла мне найти пропавшего брата, и я очень ей за это благодарен.