– Ага, – вскинулся Сева, сверкнув на отца серыми холодными глазами, – и что бы я там делал? Протирал штаны у ультразвукового аппарата или писал скучные бумажки?

– А ты хотел сразу директором медицинского центра? – в голосе отца промелькнула снисходительная насмешка.

– Да, папа, я хочу стать директором медицинского центра, не сразу, конечно, и не какого-нибудь, а самого крутого в городе, и желательно своего. Чтобы народ стремился попасть в этот центр и готов был заплатить любые деньги за своё лечение там. Но для этого недостаточно быть заштатным чиновником от медицины или сереньким узистом. Для этого надо быть известным в городе специалистом с именем. Кардиохирургия – высокотехнологичная отрасль современной медицины, за ней будущее и огромные деньги. Ты сам мне об этом говорил. А чтобы заработать себе имя в кардиохирургии необходимо, просто необходимо и аспирантуру закончить у самого знаменитого профессора в городе, и диссертацию защитить, и на стажировку в Америку съездить.

Борис Всеволодович откинулся на спинку кресла и удовлетворённо улыбнулся.

– А ты, Сева, у нас оказывается и амбициозный и целеустремлённый парень. Похвально, похвально.

– Да, папа, я достаточно амбициозный, чтобы хотеть стать кем-то, а не просто канцелярской крысой.

Лицо отца вытянулось и побледнело так, что сын поспешил исправить свою оплошность:

– Извини, пап, я не имел в виду тебя.

– Да уж, сынок, я искренне надеюсь, что меня ты канцелярской крысой не считаешь. А то даже как-то обидно. Дослужился до важного поста в управлении городским здравоохранением, всю жизнь помогал, чем мог, устроил и в университет, и в ординатуру к самому известному профессору, а тебя в благодарность канцелярской крысой обзывают!

– Ну, папа, прости! – Сева заволновался, даже привстал из кресла и, нагнувшись вперёд, примирительно положил свою ладонь на руку отца, лежащую на столе. – Ты же знаешь, как я тебя люблю и уважаю. И совершенно согласен с мамой, что ты у нас – надежда и опора семьи.

– Ладно, не подлизывайся, – немного оттаял отец. – Но я не понимаю, зачем тебе так нужна эта самая стажировка?

Всеволод снова сел, немного поёрзав в кресле. Чёрная туча, омрачившая было строгое лицо отца, прошла стороной.

– Стажировка в Америке, папа, это как знак качества, как отметка о принадлежности к элите кардиохирургии. Понимаешь? Со стажировкой в кармане я всегда, при любых обстоятельствах буду на шаг впереди своих конкурентов.

– Ну так давай, я дам тебе денег, и ты поедешь на свою стажировку хоть в Америку, хоть в Англию, куда захочешь.

– Ты не понимаешь, пап, – Сева всплеснул руками, силясь объяснить отцу то, что, как ему казалось, должно быть понятно любому, – стажировка у самого профессора Хармонда – это как золотой ключик от всех дверей в кардиохирургии! Он лучший в мире, не только в США! К нему все хотят попасть, но берёт он только по личной договорённости от своих друзей, таких, как Леденёв.

– Так уговори своего Леденёва, – пожал плечами Борис Всеволодович. – Дай ему денег, в конце концов.

Сева опять тяжело вздохнул. Отец, всю жизнь вращавшийся в чиновничьих кругах от медицины, ничего не понимал в медицине практической.

– Во-первых, папа, я уже пытался с ним говорить. Убеждал, что я ничем не хуже Астахова, а английский знаю на порядок лучше, потому что закончил спецшколу с английским уклоном. Но он мне сказал, что дело не в знании языка, а в руках и голове. Во-вторых, деньги ему давать бессмысленно, даже опасно. Он у нас человек старой советской закалки. Взятки не берёт принципиально. Сунь я ему деньги в карман, ещё вышвырнет меня из аспирантуры с волчьим билетом! Нет, папа, тут надо действовать как-то по-другому.