– Лиам! Прекрати накладывать эту поганую компрессию в несколько слоёв, треки пережаты и долбят громче некуда… Лиам, твою мать!

Но тот был глух к моим увещеваниям и продолжал заниматься порчей грядущего альбома.

– Лиам! – гаркнул я изо всей силы.

Менеджер стянул наушники, из которых доносились бодрый ритм и драйвовые дисторшны. Конечно же, пережатые в пух и прах, как я и опасался.

– Ради твоего же блага, Осси, надеюсь это что-то жизненно важное, – сказал он как бы грозным тоном.

– А то, – заверил я. – Помнишь, как мы заказывали кучу мерча на Коачеллу?

– Не тяни, Осси, – попросил Лиам. – Помню, давай к сути.

– Это была самая первая партия. Речь сейчас о брелоках. В твоём мозгу всплывают…

– Осси!

– Был там один брелок, ты обозвал его забракованным, а мне он приглянулся, помнишь? На нём была наша роза. Ну же, напряги свои извилины!

– Было такое, – нетерпеливо сказал Лиам, – спрашивай уже и отвали, ты по часу подводишь к простому вопросу…

– Почему ты его забраковал?

Лиам нахмурился, вспоминая.

– Почему?.. Потому что он был блевотно-розового цвета, вот почему.

– Нежно-розового, – поправил я. – Спасибо, Лиам. Ты помог – никогда не забуду. Поэтому, когда ты будешь в доме престарелых, я буду навещать тебя дважды в неделю и по праздникам. Но только федеральным, не местным.

– Если бы не твой талант, Осси… – начал Лиам. Я решил закончить за него:

– Так выкинь меня, Лиам, за чем же дело стало? Раскрутить можно любое говно, разве нет, даже нового солиста Perfect Plan?

– Ты чё несёшь? – возмутился Джефф. И даже взаправду испугался. Я заговорщически подмигнул ему.

– Раз на раз – увы! – не приходится, порой приходится держаться за таких, как ты, и терпеть ваши поганые выходки и подъё#ки, – процедил Лиам и вернулся к работе.

– О как! – победоносно сказал я и улыбнулся напарникам. – То есть, вообще-то, я уже слышал это от него на днях, но хотел, чтобы и вы тоже…

– Да уж, – покачал головой Дэвид. Он тоже не думал, что я легко отделаюсь. Да в какой-то момент и я думал, что терпение Лиама лопнет, и он меня попрёт. Нет, я не был уверен в обратном и своей ненаказуемости, даже несмотря на его более раннее откровение мне.

– Ну, розовая она, не алая, и?.. – одёрнул меня Джефф.

– Нежно-розовый, – я горько усмехнулся. Кому было знать, как не мне. – Любимый цвет Аманды Дэйвис. Когда я вернулся в октябре с Коачеллы, то не застал её дома – видимо, укатила к предкам в Чино, так что я повесил брелок на ручку входной двери.

– Ему совсем башню снесло, – пожаловался Джефф Дэвиду.

– Ты мне будешь это говорить? – пожал тот плечами. – Я давно об этом твержу. Ну что, Пит, ещё что-нибудь?

– Да. Вот, – я провёл пальцем по надписи.

– А что-то такое я слышал. Тогда, в «Лунаре», наш первый большой куш, – начал вспоминать Дэвид.

– С незадавшейся афтепати, – напомнил я на всякий.

– Ну да, охота вспоминать, – Дэвид поморщился. – Кто-то кричал это из толпы.

– Может, даже и она, – задумчиво протянул я. Эта мысль лишь сейчас пришла мне в голову. А почему бы и нет?

– Что? Она была там?

Я кивнул.

– Я видел её несколько раз, мельком. Тогда я подумал – может, просто похожая девчонка, но теперь…

– Ты мог обознаться!

– Это была она, – твёрдо сказал я.

– Ещё пруфы? – спросил Джефф.

– Хватит с вас! – возмутился я. – Всё вам мало! Особенно тебе, алчный канадец!

– Ладно, убедил, это и впрямь от неё, – хмыкнул Дэвид. – Но вот вопрос – с чего вдруг?

– Типа, вы теперь вместе что ли? – спросил Джефф.

Я скептически ухмыльнулся:

– Да-да, как же.

– Но тогда… – он махнул рукой на куртку.

– Думаешь, это её типа ответ тебе? – озарило Дэвида. – За твои ухаживания, твои знаки внимания. И за музыку – видимо, она ей по вкусу. И таким образом она выказывает тебе свою благодарность. Но, как бы снова говорит: «Но на этом всё, вместе мы не будем».