– Ладно-ладно, – поморщился я. Алекс наступил на больную мозоль. В переносном, конечно же, смысле. – Мы поняли. Когда ты получишь степень магистра и денежную работу, а группа развалится, я буду приходить побираться к твоему дому, уповая на то, что старых друзей, которым – вот так раз, свезло меньше – ты не забываешь…

Алекс сконфузился:

– Да я же вовсе…

– Да-да, вовсе нет, мы знаем, – перебил я. – Расскажи лучше поподробнее об этом чуваке – что это за тип?

– Этот чувак изучает астрофизику в…

– А чем он нам поможет? – полюбопытствовал я как бы невзначай и между делом.

– О, для нас этот парень – клад! – заявил Алекс. – Он подрабатывает на студии звукозаписи Jeffen[78], ну и как ты думаешь, Осси, у кого через неделю глубокой ночью будет студийная сессия, а?

– Ну и у кого? – раздался смутно знакомый голос над нами, прежде чем я успел ответить.

Над нами возвышался тот парень из «Лунара», что смахивал на Стинга.

– Нет, мистер, вы ошиблись, чемпионат по разведению хряков проходит в Бейкерсфилде, это 100 миль к северу по пятому, – сказал я ему, словно не расслышал его вопроса.

– Очень смешно, Осси. Подвинься-ка, – кивнул он Чэду, сидящему напротив меня, и тот безропотно подчинился.

– Осси меня называет мама, а для тебя я – мистер Осси! – продолжил я острить.

«Стинг» деликатно кашлянул, давая понять, что мои насмешки ему нипочём.

– Меня зовут Лиам Брайерс, я менеджер и продюсер музыкальных проектов…

– Ничего, Лиам, это лечится, – я сочувственно похлопал его по запястью.

– Я так понимаю, что пока все свои дела вы вели сами, так? Более или менее успешно, – стряхнул он мою руку и усмехнулся.

– Удивительно чёткое видение ситуации, Лиам. Этому где-то учат или это врождённое? – я не мог угомониться. – Кстати, милый акцент.

– О чём это ты? – Лиам старательно притворился ничего непонимающим дурнем.

– О-о-о, я нездешний, но я тут легально, просто я англичанин в Эл-Эй[79], – напел я. Парни переглянулись и засмеялись.

Новоявленный импресарио посмотрел на меня, сильно сощурившись, выказывая презрение к моему низкопробному юмору, потакающему массовой культуре. Было бы уму непостижимо, если он вообще не понял шутку. Хотя…

Живое воображение живо нарисовало картину, как супружеская пара кокни – друг другу под стать – едва сводя концы с концами, отдают единственного сына в обучение шаолиньскому монаху за тридцать фунтов и продуктовые карточки. По пути в Китай ребёнка похищают сторонники свободного Тибета, держат его в заложниках семь лет и каждый день с 9 до 5 нещадно бьют бамбуковыми палками по пяткам, напрочь отбивая всё чувство юмора и меру прекрасного.

Не, это было слишком замысловато. Я даже покачал головой, даваясь диву своей бредовой теории. Всё гораздо проще. Парень просто грёбаный чопорный британец, и делов-то.

– Не будь вы так хороши на сцене, я бы не стал тратить время и выслушивать сомнительные остроты этого клоуна, – оповестил парней Лиам.

– Да уж, какая досада, что мы идём все в одном комплекте, – протянул я с наигранной жалостью в голосе.

– Пит! – одёрнул меня Дэвид. – Лиам, слушай, не обижайся. В этом весь Пит. Его хлебом не корми, а дай обсмеять всех на свете.

– Придётся смириться с этим, Лиам, раз уж ты хочешь заполучить нас в свою обойму, – добавил я, сладко улыбаясь.

– Привыкну, – Лиам пристально посмотрел на меня. – Поговорим о делах?

– Поговорим, – поддержал я его зачин. – У меня вопрос – как ты нас нашёл? Лично у меня нет браслета слежения.

Лиам кивнул на кузена.

– Дэвид меня пригласил. Он считает, что группе нужен толковый управленец. Я же считаю, что вы своего рода алмаз, только неогранённый и не оценённый по достоинству. Я могу это исправить, – закончив с пошлыми метафорами, он обвёл нас всех взглядом. – Ещё вопросы?