– О, Ирэн, – выдохнул Майкрофт Холмс. Деловитое бесстрастие окончательно покинуло его лицо, уступив место совсем иным чувствам. – Ирэн, моя жизнь, моя душа, мое наслаждение…

Женщина застонала и бросилась в объятия любимого.

Эммануил Кросс последний раз оглядел просохший холст, нанес острым концом кисточки два или три булавочных мазка, после чего удовлетворенно приложился к стакану с джином.

– Это мы еще могем, – похвалил он сам себя, поскольку посторонних в мастерской не было.

Мастерская располагалась на чердаке дома на Бедфорд-Роу. Просторное, но неуютное помещение, пропахшее дешевыми красками – старик Кросс не любил лишних расходов, – освещалось единственной керосиновой лампой, стоящей на колченогой табуретке. Там же стояла початая бутылка дешевого пойла.

Старик привычным жестом отодвинул глухую штору. Грязные пальцы мазнули по стеклу, теплому и скользкому, как обсосанный леденец. На улице как раз доживал последнюю минутку поздний вечер.

Откуда-то снизу, из жилой части дома, донесся тяжелый звон часовой пружины, готовящейся к бою. Потом раздались мерные удары – полночь пошла по Лондону медными шагами вдоль многотысячного строя салютующих маятников.

– Вот так-то, – сказал Кросс, присаживаясь на вторую табуретку и рассматривая творение своих рук. Симпатичная девушка в белом платьице и шляпке сидела в лодке, плывущей по водной глади. За ее спиной виднелась фигура гребца – темная, неразборчивая. В ногах у красотки можно было разглядеть корзинку для пикника. Розовая ленточка на шляпке развязалась и летела по ветру, как маленький флажок.

Старик встал. Подвинул табурет поближе к керосинке, выкрутил фитиль повыше. Потом взял с подоконника истрепанную тетрадь в черной обложке. Открыл. Перелистал несколько страниц, иногда задерживаясь на каких-то местах. Иногда он зачитывал про себя – медленно, шевеля губами, как читают не слишком грамотные жители предместий.

«Картина в масле насчет девки и зверей два фута и четыре с моей девкой. Обычная цена… Обезьяна с полной выправкой и змеи кусают за грудя. Для лорда Гарри. Картина в масле большая четыре на восемь три мертвые девки все места наружу. Девки Струццо. Насчет цены не сговорились. Для лорда Гарри». Ниже было добавлено – «сговорились на две».

«Пять картин три фута и шесть моя девка во всех видах и негр с большим хозяйством. Для леди Джейн. Для ней же мущина в виде лорда Милфорда те же виды сзади и леди Джейн как мущина. Сговорить цену».

«Картина моя девка с сэром Фельтоном. Тот же размер. Сговорились как раньше».

Старик послюнил палец и пролистал несколько страниц подряд.

«Три картона сэру Вайтфилду моя девка на колу как для лорда Гарри. Струццо хочет процент за клиента».

«Ушли все наброски с повешенной. Струццо опять приходил за деньгами».

«Девка с пони китайские пытки отрубание рук и ног все ушло. На отрубание головы сговорились с тем коммерсантом что брал повешение девки голой. Струццо хочет денег».

Еще несколько страниц легли на левую сторону тетради.

«Нет заказов. Струццо не ищет клиентов. Хочет больше денег».

«Пошел к Одноглазому Билли. Тот говорит Струццо он не тронет. Боится проклятых иностранцев».

«Нет денег. Отправил Анну заниматься на улицу делом. Струццо бил меня и Анну силой взял отнял деньги ушел. Куда это годится».

«Струццо привел клиента, потребовал рисовать бесплатно с натуры моя девочка и этот чертов итальяшка. Как зверь все сделал прямо в мастерской у меня на глазах. Не заплатил. Анна не могла после него работать лежала. Болело у нее внутре видать намял он ей там. Выгнал на улицу. Очень нужны деньги».