— Мне показалось или она назвала Никиту, моего сына, отрепьем? Нагулянным ребенком?! — тут голос мужчины переходит в рык, и он резко поворачивается к Глаше, которая стремительно бледнеет.

— Да, она так и сказала! — киваю я как китайский болванчик.

Нет, я не ябеда, но когда мне страшно — сдам всех. Тем более перед таким, как Романов.

— А еще она называла его ублюдком! — пищу я и бросаю взгляд в сторону белой как мел домработницы.

Пожимаю плечами, всем своим видом показывая, что она сама довела до такого. Пусть и разбираются!

— София, сходите с Никитой в спальню, принесите его бутылочку, а мы пока поговорим с моей дорогой Глашей!

5. Глава 5

Глава 5

Взяв бутылочку, я не спешу спускаться к ним обратно. Мало ли что Романов там делает? А вдруг он убивает Глашу? Еще нам с Никиткой попадет.

Нет уж!

Сажусь на кровать и кладу малыша рядом. Начинаю играть с ним и щекотать. Никита смеется и смешно дергает ножками.

Ну вот как можно такого бросить? Даже если на отца… Просто взять и оставить в коробке. А если бы его нашел кто-то другой?

Боже, даже страшно подумать о том, на что надеялась его мать.

— София? — заглядывает в комнату Романов. — Пойдемте!

— Не пойду! — быстро качаю головой, в страхе закусывая губу.

Мужчина усмехается и выдыхает:

— Ну же! Вам больше ничего не угрожает!

Так уж и ничего! Я видела, каким может быть Романов, когда рассержен.

Молча смотрю на него, не делая никаких движений, и тот подходит ближе.

— София, все хорошо. Ты же голодная?

Молча киваю, ощущая, как желудок прилип к спине. С такой работой и гастрит можно заработать, если не чего-то похуже.

— Тогда пошли. Тем более Никите, скорее всего, тоже пора поесть.

— Ладно, — выдыхаю я.

Не жертвовать же ребенком!

Мы спускаемся на кухню, и Костя ставит передо мной тарелку пасты с морепродуктами.

Пахнет просто изумительно! Но выглядит так, будто их только-только приготовили.

Неужели он заставил Глашу делать ужин перед тем, как убить ее?

— Я сам приготовил, не бойся, — будто читая мои мысли, говорит Романов, а я усмехаюсь.

— Вот теперь мне стало еще страшнее.

Мужчина облокачивается на стол и заглядывает мне в глаза.

— Малинкина, я хорошо готовлю!

— Верю… — тяну я тихо.

— Тогда берите вилку и давайте мне сюда мальчика! — командует мужчина, и я беспрекословно отдаю ему ребенка.

Никита с радостью переходит на руки Романова и снова вцепляется в его галстук.

— Приятного аппетита! — кивает мужчина и отходит.

Вертит головой, будто в поисках подходящего места для ребенка, но, конечно же, не находит его.

— Завтра что-то придумаем для Никиты. Невозможно же его таскать постоянно на руках! — выдает он, а я киваю с набитым ртом.

— Уху, нуфно!

— Да и к тому же вам тоже нужна помощница. Одна вы умаетесь.

— Уху! — снова киваю я, заглатывая пищу, как удав.

Романов смотрит на меня, изогнув одну бровь, а потом добавляет:

— Что ж, решено! Будет вам завтра вторая няня. И выходной!

Я даже давлюсь от такого заявления.

Отчего такая щедрость? Я же даже не успела толком поработать. Хотя… Одной с малышом действительно трудно.

Отставляю пустую тарелку и иду к столику, где стоит смесь. Сделав нужное количество, я забираю Никиту у Романова и киваю.

— Спасибо! Мы пошли спать.

— Хороших вам снов… — кивает мужчина, как-то странно на меня поглядывая.

Я разворачиваюсь, а потом слышу:

— София!

— Что?

Романов серьезно изучает мое лицо, а потом выдыхает:

— Спасибо вам!

Немного не понимая, за что спасибо, я решаю не показывать свою глупость и просто киваю.

Ухожу в спальню и, покормив зевающего Никиту, укладываю его в кровать. Мальчик засыпает очень быстро. Умаялся очень. Как и я.