Элла отпила немного и одобрительно кивнула:

– Даже не знаю, смогу ли я после этого вернуться к двухдолларовому пойлу из «Трейдер Джо».

– Это еще что?

– Сеть розничных продуктовых магазинов, – пояснила она. – Они – самые лучшие. А еще они продают вино стоимостью в два доллара за бутылку.

– Два бакса за бутылку? Это звучит… ужасно.

Она равнодушно пожала плечами.

– По сравнению с этим – да.

В качестве закусок Никола принесла тарелку с мини-сэндвичами крок-месье, и мы оба вгрызлись в них.

– А с чего это ты вдруг решил поужинать дома? – поинтересовалась Элла, откинувшись на спинку стула. – Никаких сегодня поздних встреч или ужинов с друзьями?

– Я здесь живу. – На мое лицо вернулся прежний оскал. – Ты весь ужин собираешься меня интервьюировать?

– Я не интервьюирую тебя, – усмехнулась Элла. – Экстренные новости: под беседой обычно подразумевается разговор двух человек. А это подразумевает вопросы.

Я пробубнил что-то напоминающее извинение.

– Тебе когда-нибудь говорили, что ты бываешь довольно враждебным? – спросила Элла.

– Что? Нет!

Она покатала вино по стенкам бокала и улыбнулась моей резкой реакции.

– Ты можешь утверждать, что хорош во всем, но у меня такое чувство, что ты ужасен на первых свиданиях.

– Это не свидание.

Элла закатила глаза.

– Господи, Блейк, а я на это и не намекаю.

– Эм. Ну хорошо, – я уселся поудобнее. Мне не хотелось, чтобы она подумала, будто я способен на что-то помимо дружбы. Элла здесь всего на сезон, после чего она уйдет. Прямо как моя мать, прямо как мой отец. Я поставил крест на идее отношений давным-давно, человек может вынести лишь ограниченное число потерь, прежде чем его сердце превратится в камень.

– По правде говоря, я не могу вспомнить, когда в последний раз была на свидании, – призналась она, пожав плечами.

Я склонил голову, словно только что узнал засекреченную информацию.

– Правда?

– Правда. Нет, я, конечно, хожу на свидания иногда, – продолжила Элла, – просто последние несколько месяцев у меня были другие приоритеты.

– Понял, – мне очень хотелось выяснить, что за приоритеты, но я предпочел держать рот на замке. – Логично.

– Но если у тебя на примете вдруг есть парень, который думает головой на плечах, а не той, что у него между ног, отправь его ко мне.

Я усмехнулся.

– Знаешь, я читал твои статьи, – признался я. Похоже, ее это удивило, но Элла предпочла промолчать. – Они никак не намекают, что у тебя такой пошлый ум.

– А ты думал, я буду писать про упругую задницу Трэвиса Келси?[28]

– А у него упругая задница? Никогда не замечал. – Пусть я не улавливал ее телевизионные отсылки, но хотя бы понимал отсылки к американским видам спорта.

– Вот поэтому я и люблю подкасты. Не пойми меня превратно, мне нравится писать, но в текстах дозволяется лишь определенный уровень субъективности. Подкасты – это куда более гибкое занятие. Оно позволяет мне говорить о чем и как я хочу.

– Включая мой прошлый сезон?

Она скорчила гримасу и нахмурила брови.

– Я не собиралась так жестко по тебе проходиться.

– Все в порядке. Это издержки профессии, – произнес я, отмахиваясь от ее забот. – К тому же я действительно был не в лучшей форме в прошлом году. Я и сам могу объективно это признать.

– Это не делает мои слова менее болезненными.

– Ну я также прочитал твою статью о моей победе в Монако несколько лет назад. Это помогло смягчить удар.

Она знала в точности, что я имею в виду. Моя победа была «не иначе как выдающейся» – ее слова, не мои. Наглядное доказательство превосходства моих навыков над характеристиками автомобиля, покорно благодарю. В Монако гоночная трасса втиснута в узенькие городские улочки с бесконечными изгибами и крутыми поворотами. Там не было широкой обочины, позволяющей исправиться, если накосячил. Одна ошибка – и ты мог вписаться в стену и распрощаться с шансами на победу. Обычно поул-позиция гарантирует победу, и все ждали, что гонку выиграет занявший третью позицию в квалификации Маттео Бертоле. Но в итоге первое место занял я.