– Чувак, – челюсть Лукаса отвисла до пола, обычные хладнокровие, собранность и сдержанность разом покинули его. – Ты вообще знаешь, кто это?

– Биограф Блейка, чувак, – ответил Тео, закатив глаза. – Бро, он же только что это сказал. Прочисти уши.

– Это же Элла Голд… ну, ведущая подкаста «Кофе с чемпионами».

Я не стал упоминать, что раз подкаста больше нет, то и она больше не его ведущая.

– Та самая, что уморительно шутила о нашем малыше Блейки? – Тео ткнул меня локтем. – Когда ты собирался нам рассказать?

– Никогда, – пробубнил я себе под нос. Мечтать, очевидно, не вредно.

Мои друзья отхлебнули свои напитки и наградили Эллу взглядами, которые я знал даже слишком хорошо. «Ну уж нет». Я моментально отвел взгляд от нее и яростно уставился на них.

– Парни, она под запретом.

Тео удивленно посмотрел на меня.

– Ты заявляешь на нее права?

Я закатил глаза и проигнорировал его вопрос. Я не вступал в отношения, и мои друзья прекрасно это знали. Меня слишком часто бросали, чтобы я тешил себя надеждой, что кто-то захочет остаться, поэтому я придерживался стратегии «вдул и бросил», и это меня вполне устраивало. Если нет никаких ожиданий, нет и задетых чувств.

Тео с Лукасом с удовольствием подоставали бы меня и дальше, но нас начали сгонять на наши места за столиками. Я оказался с краю, по соседству с Мэрион, а судя по карточке с именем Эллы, ей предстояло сидеть между Тео и Андреасом – нашим спортивным директором. Мне оставалось лишь наблюдать, как они общаются между собой.

Ужин выдался в точности таким же скучным, как я и ожидал. Глава Международной автомобильной федерации произнес речь, затем выступили несколько спонсоров, а руководители команд произнесли тосты. Вскоре после того как подали десерты, Элла присела на освободившееся место Мэрион и наградила меня до грешного сексуальной улыбкой. Ее глаза были цвета карамельных яблок, которые мы с сестрой покупали в детстве на Камден-маркете. Сияющая смесь зеленого, коричневого и золотого.

Видимо, она решила сделать вид, что нашего вчерашнего разговора никогда не происходило. А Джордж не шутил, когда говорил, что она не выносит самовлюбленных. Но я был более чем рад подвергнуть ее испытанию.

– Доволен сегодняшним вечером? – спросила она.

– Мм-хм-м, – я уставился на стакан в ее руке. – Не подумал бы, что ты из тех, кто пьет ром с колой.

– Я его и не пью, – она покачала головой, и ее щеки залились румянцем. – Когда я в последний раз пила ром, я потом пыталась попасть в квартиру, используя кредитку вместо ключей.

В моей груди зародился смешок.

– Это кола зеро, – пояснила она. – Мне больше нравится диетическая кола, но приходится довольствоваться тем, что есть. Поскольку меня легко уносит, а это первое мое крупное мероприятие… я решила остановиться на газировке.

– Газировке?

– Содовой. Прости, среднезападные привычки. Я еще и кроссовки твои кедами могу назвать. – Она сделала глоток, и на стенке стакана остался след розовой помады.

– Скажи, – она заговорщически наклонилась ко мне, словно хотела поделиться секретом. – Ты представлял, что курица – это я?

Я уставился на нее с зачарованным удивлением. «Что?» Нет, я конечно смотрел на грудь, но на ее, а не куриную. Судя по тому, что подчеркивало ее платье, сиськи у нее зачетные. Сочные и упругие. Я задумался, какого цвета у нее соски – классического розового, бледно-кораллового или вишнево-красного.

– Ты довольно агрессивно разделывал курицу, – пояснила она, убирая упавшую на глаза прядку волос. – Либо никто не научил тебя, как правильно держать нож и вилку, либо ты использовал ее в качестве куклы вуду.