– Я Вас понимаю. Значит, Мухов.

Оперативник записал что – то в свой блокнот.

– И как нам связаться с этим Муховым?

– Сейчас я найду его телефон.

Семен Маркович все еще находясь в растерянности, что было заметно не только по его неуверенным действиям, но и такой же неуверенной речи, открыл свою записную книжку и нашел номер телефона Николая Валерьевича.

– Вот. Пожалуйста!

Сыщик записал номер телефона.

– Вы сказали, что он работает врачом. А где?

– В поликлинике. Только я не знаю, в какой конкретно.

– Ну, это мы установим сами. А Вам я посоветовал бы, не вздумайте звонить ему и рассказывать о нашем визите. Иначе у Вас могут возникнуть большие неприятности.

При этом он сделал упор на слове «большие».

– Нет, нет! Что Вы! Я же понимаю. Не беспокойтесь. Но…

Он вначале приостановился, но потом неуверенно продолжил:

– А, что, Николай Валерьевич сделал что – то незаконное, что Вы занимаетесь этими плитами?

– Пока ничего конкретного я Вам сказать не могу. Проводится проверка. По ее окончании будет принято решение. Какое, я сказать не могу, потому, что не знаю. Но чувствую, что здесь что – то не совсем законно сделано.

– Понимаю, – унылым голосом промолвил Киселев.

– В общем, до свидания!

Все! Круг замкнулся.

Не откладывая дело в долгий ящик, сыщики прямо на рабочем месте нашего доктора «пригласили» его к себе в «офис».

Там между ними состоялся короткий, но такой содержательный и интересный «разговор»:

– Николай Валерьевич! Вы знакомы с Киселевым Семеном Марковичем?

– Конечно. А в чем собственно дело?

Голос его предательски дрогнул при упоминании имени своего знакомого.

«Зачем он спрашивает меня про него? Неужели что – то проведали? Но как?! Откуда?!».

– Вы извините, но мы не в Вашем кабинете, где вы задаете вопросы пациентам. Мы находимся в нашем кабинете, где мы задаем вопросы. Понятно?

– Понятно. Только мне не понятно в связи с чем, Вы задаете мне такие вопросы? Я что, совершил что – то преступное?

– Вы снова задаете нам вопросы. Это не есть хорошо. Ну, об этом мы поговорим позже. А теперь ответьте еще на несколько наших вопросов. Скажите, вы обращались к нему с просьбой помочь в перевозке плит перекрытия?

Николай Валерьевич резко опустил голову вниз и уставился невидящим взглядом в пол.

При этом лихорадочно думал:

«Все пропало! Все! Они обо всем уже знают. Откуда? Как такое возможно? Что же делать? Что делать и говорить?».

– Вы не расслышали вопрос?

Мухов поднял голову и внезапно охрипшим голосом тихо ответил:

– Просил.

– И он помог Вам?

– Да. Помог.

– Кто, когда и каким образом, а самое главное, откуда доставил Вам плиты?

Николай Валерьевич не знал, что говорить, чтобы этот противный милиционер отстал от него. Но деваться было некуда. Пришлось говорить.

– Его работники. А откуда я …, – он остановился, не зная, что говорить дальше.

– Продолжайте. Сказали «А», говорите и «Б». Ну, же. Смелее!

«Признавайся! Признавайся! – Уговаривал сам себя Николай Валерьевич. – Они и так все знают. Отпираться просто бессмысленно. Но как все это сказать?».

– Вы, что дар речи потеряли? – Поторопил оперативник.

– Я попросил его привезти с одного двора бесхозные плиты.

– Так уж и бесхозные? Они ведь находились на земельном участке, который огорожен забором. На участке, где хозяева строят жилой дом. Неужели Вы не догадывались, что плиты кому – то принадлежат?

– Я был уверен, что они никому не нужны. Там строительство уже давно не проводилось.

– Хорошо. Допустим, что Вы так думали. Тогда скажите, сколько Вы заплатили за приобретение и перевозку плит? И кому?

Николай Валерьевич снова опустил голову. Он молчал. Говорить – то было не о чем. Он понял теперь окончательно, что попался. Попался со всеми потрохами. Теперь эти менты не слезут с него.