– Да, я подтверждаю, что сам видел, – вмешался в разговор сосед Швайбовичей, – как пятеро мужиков с помощью автокрана погрузили плиты на грузовик и вывезли их с этого двора.

– Так. Значит, есть свидетель похищения плит. Очень хорошо! А сколько вы заплатили за плиты?

Вопрос относился к хозяину имущества.

– Ну, я сейчас уже не помню. Нужно посмотреть документы. Но они в доме у моих родителей, где мы сейчас с женой и сыном живем пока. Я же не знал, что они понадобятся нам сейчас. Поэтому и не брал. Но заплатили мы не мало.

– А Вы, что считаете, что плиты стоят копейки? – Вмешалась молчавшая до сих пор супруга Швайбовича Наталья – И их не надо искать?

Следователь, не оборачиваясь в ее сторону, буркнул:

– Я ничего пока не считаю. А уточняю. Будем искать. А куда мы денемся. Но нужно все выяснить, прежде чем возбуждать уголовное дело.

– Вот и выясняйте, – все также с неприязнью заметила Наташа Швайбович.– А документы мы представим. Не сомневайтесь.

Ковалев мельком взглянул на нее, но ничего не ответил.

Вместо этого он начал заполнять протокол осмотра места происшествия.

Ведь и так было понятно, что стоимость похищенных плит превышала десятикратную минимальную зарплату. А, значит, этого было достаточно для возбуждения дела по части первой статьи восемьдесят седьмой (кража) уголовного кодекса тысяча девятьсот шестидесятого года.

В то время согласно тогдашнему уголовному кодексу БССР не было такого критерия для определения ущерба при краже, достаточного для возбуждения уголовного дела, как базовая величина. Тогда критерием была минимальная заработная плата (МЗП). Причинение ущерба в размере до десятикратного значения МЗП относился к мелкому хищению, ответственность за которое была предусмотрена административным кодексом. А при превышении десятикратного значения МЗП следователи МВД, а именно они проводили расследование по делам такой категории, должны были возбуждать уголовные дела. Что они и делали. А в случае превышения двухсот пятидесяти кратного размера МЗП ущерб от кражи определялся уже крупным.

Эксперту оставалось только сфотографировать место происшествия и изъять с места происшествия отдельные кусочки бетона, вероятно, открошившихся от плит при их погрузке на грузовик.

Закончив осмотр места происшествия, следователь принял официальное письменное заявление о краже от Швайбовича Александра, и отобрал у него объяснение о случившемся. Точно такое же объяснение он отобрал и у жены потерпевшего.

Сыщик записал объяснение от соседа потерпевшего.

Ну, а Уваров, как и положено ему по службе, обошел соседние дома в поисках других очевидцев происшествия. Но таковых не оказалось.

– Ну, что же. Мы проведем проверку по Вашему заявлению, – обратился Ковалев к заявителю. – После этого будет принято решение.

– Значит, Вы не собираетесь возбуждать дело? – Все еще нервозно спросила Наталья. – Я правильно Вас поняла?

– Да, правильно. Необходимо получить соответствующие документы, определиться со стоимостью похищенного и так далее. То есть, нужно выполнить еще некоторые проверочные до следственные действия. Я сегодня произвел необходимые следственные действия. Но уверен, что завтра, а может даже и сегодня, руководство поручить проводить проверку другому следователю, поскольку завтра утром я сменяюсь с дежурства. Поэтому прошу завтра с утра привезти документы на плиты в отдел. Дежурный сообщит к кому конкретно нужно будет представить их.

– Понятно, что ничего не понятно, – резюмировал потерпевший.

После этого следственно – оперативная группа убыла в ГОВД.

На следующий день начальник следственного отделения городского отдела действительно поручил проводить дальнейшую проверку по данному факту старшему следователю Гайдукевичу. Ведь тот расследовал уголовные дела, возбужденные по фактам хищения имущества, как граждан, так и юридических лиц.