– На Одессу? – громко спросил чернявый юркий мужичок в короткой овчинной дублёнке нараспашку.

– Да, – коротко ответил Николай, остановившись возле двери первого микроавтобуса, чтобы перевести дух.

– Двойная такса, знаешь? – проинформировал чернявый, сверля своим хитрым взглядом сердобольного Николая.

– Теперь буду знать, – с иронией на лице ответил Николай.

– Ехать будешь? – не унимался чернявый.

– Буду, конечно, – заверил Николай своего навязчивого собеседника.

– Тогда сумку назад, в багажник, – скомандовал чернявый и, подхватив сумку Николая, ловко водрузил её в багажник вторым ярусом. Внизу уже находился ряд таких же, похожих чем-то между собой, брезентовых сумок.

Уложив багаж, Залесский последовал в салон маршрутки, где занял пустующее место в правом однорядном ряду сидений. Удобно устроившись на приятном мягком кресле, он откинул спинку и стал дожидаться отправки маршруток, вместе с такими же, затерявшимися среди обледеневшего города, пассажирами. На уставшем и обветренном морскими ветрами лице Николая, сияли сосредоточенным проникающим взглядом покрасневшие от усталости глаза, в которых, таилась надежда неизбежной встречи с домашними и восторженная радость, приближающегося отдыха со всеми наслаждениями, предстоящими моряку, при сходе на берег. Радость, которая могла быть понятной только людям, сопряжённой профессии, что не понаслышке знакомы с суровым флотским бытом и жизнью, полной необходимых жизненных лишений, оставляющих, в сердцах и душах моряков, своеобразный специфический оттенок.

Когда оба микроавтобуса были полностью укомплектованы пассажирами, водители прогрели моторы и тронулись в рисковый путь, соблюдая определённую правилами дистанцию. Они решились на поездку, подстраховывая один одного, а иначе в такую погоду невозможно ехать, надеясь только на Всевышнего и мужицкую «авось, пронесёт». Ехали медленно, казалось, что время остановилось. Но, вот, остался позади Варваровский мост с рекой Южный Буг, затем скрылись из виду мелкие частные дома, показался величавый герб города корабелов, который тоже растворился в молочной предвечерней дымке. Трасса по колее, уже была немножко разбита и водители добавили газу. До Одессы ехали около трёх часов с хвостиком, на час с хвостиком больше обычного. Когда маршрутки заехали в посёлок Котовского, на дворе уже стемнело, но Одесса продолжала жить полноценной городской жизнью. Дороги были хорошо разбиты и тёмные от песка и шлака, особенно на перекрёстках. Движение транспорта было, как в обычный зимний вечер, а люди, как всегда, куда-то торопились, спешили и просто гуляли. Гуляли со своими четвероногими любимцами, влюблёнными парами, поодиночке, с детьми и просто так, нагуливая аппетит или крепкий сон. Чётко вырисовывались предновогодние приготовления: яркие новогодние гирлянды всевозможной иллюминации, бегущие огоньки, праздничные рекламы и светящиеся витрины магазинов со всевозможными разноцветными надписями на русском, украинском и даже на английском языках. Чувствовалось, что новый мэр города не только бывший партократ, но ещё и хозяин, умеющий поддерживать город в бурном жизненном ритме, не взирая, ни на какие погодные катаклизмы. Осталось совсем немножко. Вот проехали промышленную зону Пересыпи, мрачные развалины Молдаванки и, наконец, остановка конечная – центральный городской автовокзал.

9.

Занимаясь на кухне приготовлением дежурных блюд, Ирина услышала характерный шум открываемой металлической двери тамбура, перекрывавшей выход из двух квартир на лестничную клетку. Засуетившись, она прекратила нарезать овощи на салат «оливье», положила на стол нож и вышла из кухни в просторный коридор своей «чешки». Она давно уже, перестала встречать мужа по приезду из рейсов. Достаточно намаявшись с этим неприятным занятием в свои молодые годы, Залесская хорошо знала цену встреч и расставаний. В конце концов, муж сумел настоять на том, чтобы эти встречи и расставания происходили дома. Так ему было спокойнее за жену, особенно, когда эти встречи и расставания приходились на вечернее или ночное время. В любом случае, дома спокойней, да и дел много можно успеть переделать, не переводя зря времени на проезды и переезды по вокзалам. Вот и теперь ей почудилось, что это муж так быстро приехал, хотя знала его предварительный знак: два коротких звонка, после чего он сам открывал дверь своим ключом. Дверь открыл не муж. Дверь своим ключом открыл сын. Вытянувшись в рост и раздавшись в плечах, он казался совсем уже взрослым и с каждым годом всё больше становился похожим на отца. Сняв с порога форменную курсантскую шапку и, расстёгивая на ходу шинель, он с радушием в глазах поприветствовал мать и заискивающе спросил: