Был и переходящий приз. Крепкая такая бурая штуковина, похожая на куст из двух практически одинаковых симметричных стволов, ветвящихся лопатообразными шипастыми отростками. Их называли лосиными рогами. Я раньше думал, что этот приз из дуба вырезали. Арт объект такой. Нет. Дед Серёжа объяснил, что раньше были такие звери – лоси. Побольше зайца. С некрупного барсука величиной. Только я не верю, что такая громадина, да ещё и с огромной поперечной инсталляцией вообще могла передвигаться по лесу. А дед Серёжа говорит, что лоси бегали быстро. Врёт, конечно. В лесу выживают либо мелочь, которая по норам может спрятаться, типа кабанов и медведей, либо те, кому сам чёрт не брат – барсуки или ежи. Но факт – рога имелись, и их вручали победителю кулачного боя, а он вешал над входом в избу на целый год. Для гордости.

В эту зиму бились Ерофей Потапов и Гаврила Гаврилов. Гаврила, он более эмоциональный, давай сразу себя в грудь кулаками лупить. Широкие ноздри на тёмном лице садовода раздуваются. Я так и не понял: он Ерофея хочет напугать или себя бодрит. А по Ерофею вообще ничего не поймёшь: мелкие глазки ничего не выражают. Стоит себе столб-столбом. Потаповы охотники, умеют выжидать.

У Гаврилы нервы не выдерживают. Рывок. Кулачище летит в лицо Ерофею. Тот отступает, но валенок оскальзывается на замёрзшей луже. Удар проходит над головой. Гаврила по инерции летит через противника. Ерофей стягивает предательскую обувку. Всего мгновение, но этого хватает, чтобы садовод встал и вцепился вершковыми клыками сзади в мощное плечо не успевшего подняться соперника. Ерофей взвыл. Гаврила не дал ему опомнится, перехватив в замок шею. Вой перешёл в хрип. В отчаянной попытке вырваться охотник царапает когтями душащую руку и тяжело встаёт на ноги. Куда там – захват железный.

Гаврила решает приблизить победу и резко дёргает шею противника на себя. Всё? Нет! Ерофей резко отталкивается ногами. Но не вперёд, а туда, куда тянет противник. Они оба падают. Только Ерофей на мягкое тело, а Гаврила на промёрзшую землю. А ещё на него приземляется восьмипудовая туша. Руки безвольно разжимаются. Ерофею остаётся только развернуться на поверженном противнике. Староста останавливает бой. Рога теперь висят над входом в дом Потаповых.

Я вспоминал зиму, пытаясь отогнать мысли о завтрашнем походе к Лешему. Возле нашего дома стоял дед Серёжа. Загасив самокрутку, он предложил:

– Пойдём ко мне. Разговор есть.

Ладно, всё равно на работу не стоит. Пошли. Дед Серёжа обернулся к дёрнувшейся следом Люське:

– А ты дома посиди. Тебя не приглашали.

Может быть, со временем у них и наладятся отношения. В избе деда Серёжи был накрыт стол. По-холостяцки накрыт: пара мисок с закусью и ополовиненная бутыль. Хозяин тяжело сел на лавку, а мне указал место напротив. Тут только я понял, что бутыль он почал уже сегодня.

– Уходить тебе надо, паря! – дед Серёжа утвердил своё напутствие ударом кулака по столу, потом пьяно улыбнулся. – Ну вот, видишь: «паря». Подхватил словечко.

Я словечко не видел, а слышал. И не понял, что в нём плохого. Все так говорят. Но на всякий случай кивнул.

– Я становлюсь, как Ерофей или Кузьма. А раньше – богема!

– Ты не похож на Ерофея. Он толстый. На Кузьму немного. Если не на свету. Хотя… Кузьма покрепче будет. И повыше. Нет. Тоже не похож.

– А! Что ты понимаешь, дебил?! Наливай! Тебе Леший тоже мозги хотел пробить, боялся, что ты шпион. Только я помешал. сказал, что у тебя лоб узкий, а челюсть массивная. Явный признак умственной отсталости. Таких в шпионы не берут. Если лоботомию сделать, совсем идиотом сделаешься. А так, избы научу тебя ставить. И научил.