– Сплюнь, – со смешком скомандовал Винс. – Велели тебя по пути прихватить. Медицинка вызывает, опаздываешь.

Том встал, пряча в карман окровавленный платок. Жест от Винса не укрылся, и тот заметно скис.

За последний месяц приступы повторялись все чаще, а когда и с чего они начались, Том не знал. Воспоминания о прошедшем годе отсутствовали: один обычный зимний день в Убежище переходил в сознании Тома в другой, где его, полумертвого и изможденного, под руки выводят из длинного серого коридора. Между ними была пустота. Поначалу, то и дело приходя в сознание в медицинском блоке Убежища, он еще помнил отдельные моменты, каждый день их становилось все меньше. Через месяц Том набрался сил, чтобы вернуться жить в свою старую комнату, но очень боялся проснуться утром вообще без единого воспоминания. С тех пор в мозгу улучшений не было, а здоровье снова ухудшалось.

– Дерьмо, – заключил Винс. – Может, зря в город не поехал?

– Меня там только для этого и ждут. Хватило с меня Федерации, – пробурчал Том. – Последнее, что мне сейчас нужно, это куда-то ехать. Я еле домой добрался.

Винс закинул руку ему на плечо и потащил в коридор, а Тома не покидало странное ощущение, что все это когда-то уже было. Даже полусдохший воздухоочиститель в потолке над дверью шипел как-то особенно противно и потому угрожающе. Винс убежал собираться, а Том поплелся к медицинскому блоку. Мысль о последних местах засела в голове, мокрый от платка карман противно прислонялся к ноге. Раньше не было столько крови.

«Да к черту», – подумал Том и развернулся.

– Разрешите на минуту?

Старый майор поднял на него тяжелый взгляд через мерцающую дымку голубоватого виртуального экрана и буркнул:

– Заходи.

Военнообязанным Том не был, по крайней мере формально, но все руководство в Убежище, как и в Коалиции, было военным, необходимость в гражданском управлении отсутствовала, а в случае чего – защищать друг друга придется всем.

– Кап… – запнулся Том и исправил: – Майор…

Мысль окончательно потерялась. Хозяин Убежища тяжело вздохнул и свернул экран.

– Ты прав, – протянул он с недовольными нотками, постукивая пальцами по столу, – капитан Реттенбергер. Это имя ты помнишь.

– Прошу прощения. Я ознакомился с хрониками за последний год, – зачем-то неловко отчитался Том. – Вас повысили после… Инцидента.

Инцидентом называли обнаружение Коалицией подпольной человеческой лаборатории, в которой проводились эксперименты над пленными хаарс. Нескольким, включая Тома, повезло, их нашли живыми, а вот никого, стоящего за этим, обнаружить не удалось. Перемирие пошатнулось, стороны схватились за оружие, посыпались угрозы и обвинения, активизировались заинтересованные в войне радикалы. Скандал удалось замять – не смогли доказать подконтрольность лаборатории правительству Федерации. Последняя отбрехивалась как могла, скидывая вину на фанатиков – ненавистников хаарс. Ирония состояла в том, что такими ненавистниками можно было назвать процентов девяносто от всех людей на планете. С новой силой расползались слухи о неизмеримых запасах тайного оружия у хаарс и неизбежной мести человечеству.

Том до сих пор не нашел ничего полезного, кроме официальных хроник. Складывалось впечатление, что никто понятия не имел, что случилось в этом проклятом лесу, когда он пропал. Ответы были однотипными и осторожными, поэтому Том решил, что всем просто запретили о чем-то говорить, да и спрашивать перестал. Потом появились ночные приступы кашля и боли, а расследование отошло на второй план, уступив игру в вопросы местной медсестре. Теперь хотелось просто пожить.