Последняя мысль, настойчиво бьющаяся в голове: “Не надо было ставить машину под крышу, сосульки же…”

Ну что, мои хорошие, с новинкой нас!

Мне внезапно захотелось чего-то легкого, позитивного и вообще несерьезного. А еще я давно хотела себя попробовать в жанре бытового фентези. Ничего про этот жанр толком не знаю, но интуитивно чувствую: это прямо моё!

Ловим веселую историю про неунывающую эйчар-менеджера, которой даже клановые распри в мире оборотней не помеха для достижения грандиозной цели: выжить и стать успешной.

Обещаю вам юмор, легкий сюжет и горячую любовную линию. Или несколько...

А вообще, это эксперимент, я очень жду вашей поддержки в нем!

Спасибо, что вы со мной!

Помним, что

Я пишу для вас!

Я люблю вас!

2. Глава 2

— Дохлая?

— Не, живая… Вроде…

— Но не наша.

— Не, не наша…

— А чья? Откуда тут?

— Не знаю… Валх смотрел, нет следов вообще. Непонятно, откуда пришла, словно с неба упала.

— Он просто без нюха, Валх твой, вот и все! Не может такого быть, чтоб с неба! Она же не из летучих!

— Не… Явно не из них.

— А может, из них?

— Пахнет по-другому…

— Тебе-то откуда знать? Ты их не видал никогда!

— Видал! Видал!

— Врешь!

— Сам! Сам ты врешь! Врун ты, вот кто!

— Ах ты…

— Да хватит вам! Вон, уже моргает!

Детский голос с легкими командными нотками мгновенно прекращает непонятную возню, которую я слышу, но пока еще не вижу.

Моргаю.

— Давай ее по щекам вдарим! У меня мама так батьку в себя приводила!

— Не надо… — поспешно хриплю я, мучительно пытясь проморгаться и ощущая, как в голове гудит, словно ветер в пустой кастрюле. Противно и протяжно.

— О! — радуется все тот же детский голос, который, судя по всему, тут, в стайке мелких ребятишек, за вожака, — говорит! Эй, ты кто? Откуда тут?

Глаза слезятся, но я усиленно пытаюсь хоть что-то увидеть, кроме яркого не по-зимнему совершенно солнца, бьющего прямо в лицо.

Очень странные ощущения, учитывая, что последнее, что помнится — холодная питерская хмарь и серое мерзкое небо… Ах, да! Еще адский грохот по крыше моей малолитражечки! Осознание прошибает холодом по коже: это же меня, наверно, покалечило! Зимы в Питере непредсказуемые и мерзкие, а снег с крыш падает регулярно, и так же регулярно, каждую проклятую зиму, кого-то этим снегом убивает… Похоже, мне на крышу серьезный такой кусок льда свалился! Пробил машину и по голове долбанул! Да так, что сознание выбило! И теперь я в палате… В больнице.

Но откуда тут дети?

И почему мне так тепло? Слишком тепло как-то… Так не бывает от мягкого одеяла или в нагретой отоплением до жары комнате. Нет, это сродни южным ощущениям, когда лежишь на пляже, а тебя лижет мягкое, нежное солнышко, целует щеки, бледный живот и цыплячьи от постоянного питерского холода бедра…

— Эй! Давай не умирай! — мне прилетает по щеке, причем, ощутимо так, по-взрослому!

Похоже, один из ребятишек решил-таки применить на практике наблюдаемые у матери методы реанимирования.

И, надо сказать, они работают!

Потому что прихожу я в себя мгновенно. Из глаз летят искры, а тело само собой принимает вертикальное положение.

Правда, голова на это отвечает резкой жесткой болью, и я, охнув и выругавшись сквозь зубы, сжимаю виски ладонями.

— А чего это она сказала сейчас? — тут же интересуется любопытный детский голос, и я, придя в себя и осознав, что тут все же дети, поспешно замолкаю.

Конечно, современных школьников мало чем удивишь в плане мата, это, скорее, они меня поучат новым выражениям, но все равно неправильно…

— У нее голова болит, — авторитетно заявляет еще кто-то из детей, — Ты сильно ее приложил, Варуш. Сейчас…