Изучаю старинный письменный прибор, отстраненно думая, что шариковую ручку здесь , видимо, пока еще не изобрели…

И в этот момент на столешницу передо мной падает стопка бумаг. Пы-ы-ыльных!

Поднимаю взгляд и смотрю через пыльный столб в надменное лицо Инрины.

— Это старые счета по трем магазинам, — кривится она в ехидной улыбке, — их надо сверить.

— С чем сверить? — уточняю я, никак не комментируя бессмысленность задачи.

— Друг с другом.

— А поконкретнее?

— Это — конкретно, — рявкает Инрина, — и то, что тебе, с твоим куцым мозгом, доступно.

— А откуда ты знаешь, какой у меня мозг? — все так же миролюбиво интересуюсь я. Не то, чтоб мне нужна была эта информация, но интересно же, с чего ее так кроет. Да и вообще… Мимика у Инрины замечательная, похоже, тут понятия не имеют о том, что можно скрывать эмоции…

— Ты — человек, — пожимает она плечами, — вы вообще недалекие. Все. И медленные. Тоже все. Не знаю, что ты такое умеешь… — тут она выразительно осматривает меня с ног до головы, — но уверена, что эти счета — верх твоего опыта. По крайней мере, здесь.

После этих слов она разворачивается и выходит из кабинета, оставляя меня наедине с документами.

Я сижу, в легком недоумении, бессмысленно скольжу пальцем по пыльной дорожке на столе.

Да уж, не такой встречи я ждала, когда шла сюда.

Оррих-ан совсем недолго поговорил со мной в своем кабинете, но сам разговор оставил приятное впечатление и дал надежду, чего уж скрывать.

Мне показалось, что я смогла вызвать его доверие, чуть-чуть снять напряжение, царившее до этого в кабинете.

— Ты — удивила меня, Сандрина, — сказал он, — это мало кому удается…

— Я не специально, — торопливо заверила его я, — просто… Понимаете, это же логично было…

— Да, логично, — кивает Оррих-ан, — и странно, что до этого додумалась ты. А не Максан. Или я.

— Лицом к лицу лица не увидать… — пробормотала я, пожимая плечами.

— Что ты сказала?

— Кхм… Большое видится на расстоянии… — и, увидев, что Оррих-ан по-прежнему вопросительно смотрел на меня, пояснила свою мысль, — со стороны бывает виднее…

— Это точно… — он задумчиво поизучал мое лицо, вздохнул. И продолжил, — я хочу посмотреть на тебя со стороны, Сандрина.

Я, не понимая, что он имеет в виду, лишь нерешительно кивнула.

И оказалась здесь.

Вот только почему-то я думала, что прием будет другой. Что меня, как ставленницу босса, будут холить и лелеять.

А, оказывается, ничего подобного!

И стоп, на что это намекала эта волчица?

Что я через кровать собственника на это шикарное местечко проникла?

Мысль эта, поразившая меня своей нелогичностью, внезапно невероятно смешит. До такой степени, что не сдерживаюсь, откидываюсь на резную спинку стула и хохочу, долго, словно сумасшедшая.

Надо же, ирония судьбы!

Меня тут приняли за Анечку!

10. Глава 10

После кратковременной истерики, а это — точно истерика, раньше со мной такого не происходило, чтоб до слез и икоты смеяться, я, наконец, прихожу в себя.

Классифицировав краткий выплеск эмоций, как совершенно не нужный и случившийся только лишь по вине этого странного мира, куда меня занесло, я выдыхаю, снимаю шляпку, аккуратно убираю ее в шкаф.

Да, теперь у меня есть шляпка. Сама в шоке. А еще имеются: строгая, застегнутая на все пуговицы голубая блуза с бантом у шеи, серая узкая юбка ниже щиколоток, чуть расширяющася по подолу, крепкие ботинки с острыми носиками. Легкий, серый тоже, плащ, больше похожий на военный френч и средних размеров дамский ридикюль. А, и еще в дополнение к ансамблю: неудобное грубое белье и совершенно дикая конструкция из чулков и подвязок. Все, чтоб как можно острее прочувствовать на себе все тяготы женской доли в этом мире.