– Должен вам признаться, Андре, мы сомневались относительно вашей личности. Теперь я убедился окончательно, с кем имею дело. Родители ваши живы, кузен тоже. Обстоятельства, сопутствующие катастрофе, конечно, не обсуждались, но думаю, это ваше личное, семейное дело. Если вы пожелаете вернуться в семью …

– Не пожелаю. И окажите любезность, док, не сообщайте ей, что обнаружили меня. Пусть я буду каким-нибудь бродягой, прикрывающимся личиной Андре Мора.

– Но почему?

– А что я буду делать, когда вернусь к родне? Буду любоваться природой в закрытом особняке – комфортабельной тюрьме – из которой сбежал? У кузена есть отпрыски?

– Трое, два сына и дочь. Очаровательные люди …

– Тем более! Представляю свою жизнь. Мне, конечно, поставят искусственный глаз, возможно, улучшат зрение. Соорудят искусственную руку, которой не смогу пользоваться, потому что отвык от левой конечности. Она мне будет только мешать. Буду все дни проводить в удобном кресле с прекрасным видом на океан. На моих коленях развалится кот. Обыкновенный земной домашний кот. Я его буду гладить, и рассказывать истории об инопланетных сородичах, намного вперед продвинутых в парапсихологии. Меня иногда будут навещать милые родственники. Родители будут отводить глаза в сторону и во всем происшедшем винить себя, а также в том, что я выгляжу вместе с ними одного возраста. Луи будет скрипеть зубами, и трястись от злости над моей долей наследства, которая уплывет из его рук. Обслуживать меня будет единственный слуга – секретный агент. Да-да, меня будет пасти спецслужба, чтобы не дай бог, я разболтал кому-то о Мяурре. Родственники не в счет, ну, повредился умом старикашка. Вот так. А однажды меня обнаружат мертвым. Несчастный случай или неведомая болезнь. И всем станет хорошо. Родители и так смирились с моей смертью, кузен и его дети останутся единственными наследниками их состояния, у спецслужб освобождается агент, и нет головной боли об утечке информации. Нет уж. Лучше я буду любоваться закатом здесь, на Мяурре, сидя на лавочке у своей хижины и рассказывать своим детям, внукам и правнукам истории о Земле, о людях и других прекрасных планетах. А еще восхищаться совершенству линий и смыслу психоскульптур несравненной Фэш.

– Как … Как вы сказали, Фэш? – вышел из ступора Рудольф Кан, который никак не мог переварить отказ Мора вернуться к своим родственникам. – Ну, конечно, Николь Фэш! Знаменитая певица из Нью-Уолда. Знаете Андре, она до сих пор поет космические баллады, очень популярна и совсем не стареет. Я не пойму, какие психоскульптуры?

– Простое совпадение, док. – Глухо отозвался Мор. – Невероятно талантливую мяуррскую кошку-художницу тоже зовут Фэш. Внутреннее оформление королевской резиденции это ее творчество. Фэш периодически меняет дизайн и декорации – со временем психография меркнет.

По моей просьбе она перед храмом сооружает скульптуру. Последний раз это было давно, она уже растаяла.

– Андре, вы знаете природу психографии?

Мор пожал плечом.

– Что-то связанное с психоэнергетикой. Предполагаю, хесы создают некоторое аномальное поле, возбуждающее зрительные образы в мозгу зрителя. Они не только в творчестве применяют свои способности. Больше всего в военных целях и в поединках между собой. Допустим, создают образ ловушки, где ее нет, и сооружают настоящую – по дороге в обход мнимой. Меняют ландшафт, например, направление тропинки, ведущую в пропасть или упирающуюся в глухую стену. Очень любят играть на скрытых комплексах противника. Некоторые хесы в этом достигли большого искусства. Выискивают в подсознании врага самые затаенные фобии и, если он не успел вовремя поставить блок, выпускают страх наружу. Допустим, когда-то в детстве, коту нечаянно прищемили хвост. Он давно забыл об этом, но, столкнувшись с противником, неожиданно вспоминает, как ему тогда было больно, и это начинает разрастаться в настоящую фобию. Он начинает дорожить своим хвостом, как самым дорогим, жизненно-необходимым органом, пытаясь прежде всего защитить в бою именно хвост.