— Не буду делать вид, что я не слышал, что вам говорил Мириэнлиниэль, когда мы были в дороге. Слышал. Все слышали. И отчасти он прав. Эльфы не доглядели, упустили ситуацию. — Я изумленно уставилась на рыжебородого. А гном нервно дернул себя за упомянутую бороду: — Вот только Мириэнлиниэль позабыл сообщить вам о том, что эту ситуацию он сам и создал. По его вине предыдущая Призванная погибла.

Я растерялась. Неужели эльф мне не соврал? Неужели сказал мне правду там, в карете, просто чуть-чуть не договорил? Если честно, то я настолько привыкла, что эльфы в моей «сказке» играют роль злодеев, что автоматически приписала им едва ли не убийство прежней Призванной. А они всего лишь недоглядели…

В моем мире тоже случались несчастные случаи. И люди погибали от случайно упавшей с крыши сосульки, выйдя в январе из квартиры, чтобы купить хлеба. И машины их сбивали. И даже дети выпадали с балконов. Так может, все намного проще, а я придумала себе черт знает что?

В груди завозился какой-то странный червячок. Почему-то стало очень неуютно. Никогда не отличалась хамским поведением, никогда не попадала в ситуации, когда мне было бы мучительно стыдно за свое поведение. А вот сейчас вдруг захотелось извиниться за свою вспышку в карете. Наорала я на Хораса и эльфа, получается, ни за что.

В голове мельтешили даже не мысли, а какие-то бессвязные обрывки мыслей. Я неуверенно посмотрела по очереди на своих компаньонов. Гном сидел спокойный, уверенный. Но не веселый. Сколько я общалась с ним за сегодняшний день, Баргрун всегда фонтанировал какой-то особой жизненной энергией. Это не было веселье в прямом смысле слова. Но, перекинувшись с рыжебородым десятком слов, я словно заражалась от него каким-то энтузиазмом и его уверенностью в том, что все будет хорошо. Сейчас же от него веяло скорее мрачной решимостью.

Хорас явно нервничал и сидел как на иголках. Вот только причину его нервозности я понять не смогла. Оборотень все время отворачивался, пряча от меня взгляд.

Орк Шарранг сидел, поджав губы так, что вечно выступающие кончики его клыков скрылись во рту полностью. Огромные руки крепко сжимали деревянную ложку. Ему явно не нравилось происходящее. Но он не нервничал и не дергался. Как будто избежать неприятностей было не в его силах и оставалось только достойно и с честью пройти испытания.

Эльф с труднопроизносимым именем… Переведя взгляд на остроухого, я невольно отшатнулась. Казалось, ненависть в его миндалевидных глазах полыхает будто адский пожар. А может, это просто отблески горящего в темноте костра сыграли со мной злую шутку? Да нет, даже если в глазах и пляшут блики огня, то скривившееся в отвратительной гримасе идеальное лицо на огненные эффекты не спишешь. Кого же ты, красавчик, так ненавидишь? Я прикусила губу, размышляя. Неужели меня?

Все же, чего-чего, а силы духа эльфам не занимать. Я не смогла долго изучать застывшего словно памятник самому себе остроухого. Его воля давила и ломала меня. И буквально через минуту таких гляделок я сдалась и невольно отвела в сторону глаза.

Взгляд наткнулся на костер людей, и я ошарашенно уставилась на то, как один из них раскладывает еду по тарелкам. А ведь я и мои компаньоны уже поели, все выпили и даже поговорили!  В полном потрясении я повернулась к Баргруну, чтобы спросить, что тут происходит и почему люди ведут себя так, словно они — прислуга. Но гном меня опередил:

 — Подробностей, госпожа Призванная, — Баргрун смущенно кашлянул в бороду, — я не знаю. И никто, кроме эльфов и людей вам эти подробности не сообщит. Увы, учитывая характер остроухих, на подробности рассчитывать не приходится. А в скрижалях Пресветлой Дары появилась лишь такая запись: — Баргрун слегка прикрыл глаза, словно вспоминая, — «Поддавшись греху алчности и позабыв о долге, Мириэнлиниэль Среброволосый, избранный будущим оракулом спутником жизни, отказался ввести Призванную в свой дом в качестве законной супруги.»