Армейские сапоги куда практичнее, но Кон решил, что титул графа обязывает его одеваться соответственно положению. Это кончилось тем, что он приобрел слишком узкие сапоги, которые невозможно снять без посторонней помощи.

Он подошел к окну и выглянул во внутренний садик. Две лампы отбрасывали тусклые круги света на дорожки и нижние ветви деревьев. Насколько он помнил, это было самое уютное местечко посреди двора этого своеобразного дома.

Юноше, каким он был одиннадцать лет назад, замок казался местом, где его только и ждут приключения, а сумасшедший граф – просто забавным. Теперь он в этом не был уверен. Кон покачал головой, вспомнив камеру пыток. Девонширские Сомерфорды все были сумасшедшими, начиная с первого графа, который утверждал, что убил здесь дракона, и любил, чтобы его так и называли – убийца Дракона.

Ходили слухи, что Сомерфорды занимались черной магией. Что ж, они, несомненно, были сказочно богаты и имели возможность потворствовать своим безумным причудам. Тем более досадно, что теперь их казна почти опустела.

Интересно, чем так привлекали эти апартаменты графа? Ему захотелось пойти туда и посмотреть. В мужчине всегда сохраняется нечто мальчишеское. Он и сейчас с радостью поддался бы детскому любопытству.

Жизнь сыграла с ним жестокую шутку. Его отрочество кончилось, когда его безжалостно уничтожила Сьюзен Карслейк, и он самостоятельно принял решение пойти служить в армию. Нельзя сказать, что он сожалел об этом. Как младшему сыну, ему все равно пришлось бы выбирать себе занятие, но ни морской флот, ни церковь его не привлекали. В то время требовались добровольцы, чтобы воевать с Наполеоном, и он решил стать одним из них.

Кон прослужил восемь лет и очень гордился, что выполнил свой долг, но все-таки был рад, когда Наполеон отрекся от престола и война закончилась. К тому же он нужен был дома, потому что умер его отец, а потом в результате несчастного случая утонул его брат Фред. Он стал лордом Эмли и, хотя горевал по отцу и брату, понимал, как сильно ему повезло, что он выжил на войне и стал владельцем прекрасного суссекского дома.

Те золотые денечки закончились год назад, когда Наполеон бежал с Эльбы, чтобы снова захватить власть и вернуть себе корону. Победоносная, закаленная в боях армия Веллингтона была к тому времени распущена по домам, но любой опытный офицер считал своим долгом вернуться для решающей битвы – битвы при Ватерлоо, как потом стали ее называть.

Как он и предполагал, это была кровавая бойня. Ему казалось, что за несколько месяцев мирной, счастливой жизни в Англии он утратил черствость, которая необходима солдату, чтобы убивать и убивать, шагать по колено в грязи и крови, карабкаться по трупам (в том числе по трупам друзей), продвигаясь к единственной цели – победе.

Нет, он не утратил эту способность, просто разучился праздновать победу и где-то в этой грязи и крови потерял себя.

Жизнь до армии казалась ему теперь мифом. Возможно, он даже никогда не был счастливым ребенком в Хок-ин-зе-Вэйле, любознательным учеником в Харроу, наивным юношей на скалистом побережье в Девоне, неопытным пылким любовником…

Он тряхнул головой, чтобы прогнать эти мысли, и, оглядевшись, увидел свое отражение в зеркале. На него смотрел суровый неулыбчивый мужчина, каким его сделала война и приобретенная способность убивать, а также постоянное присутствие рядом с ним безжалостной смерти.

У него по-прежнему была цель, вернее долг. И частью этого долга было графство Уайверн и этот дом. Он и без того слишком долго откладывал свой приезд сюда, чтобы убедиться, что унаследованной им собственностью хорошо управляют и что о его людях здесь заботятся.