Пройдя по залу, и разглядев, куда будут помещены ее работы, она осталась довольна. Но, надо знать характер Светланы Ивановны! Как это она уйдет, без какого-то подвоха?

– И что? Мы так себе рисуем и это никому не нужно? – начала художница издалека.

– Ну что вы, Светлана Ивановна! Вы гениальный график! И многие знатоки искусства придут полюбоваться именно вашими работами, – принял подачу мой коллега Санька, наивно полагая, усыпить ее внимание, простыми комплиментами.

Не тут то было. Именно это и нужно было гениальному графику.

– Вы говорите о тех невеждах с толстыми кошельками, молодой человек? Хотя отлично знала, что молодого искусствоведа зовут Александр Жулинский.

– Ну, почему невежд? У некоторых из них хороший вкус, – сопротивлялся Санька.

– У них неплохой вкус к деньгам, а не к искусству.

– Да, да! А художественный вкус, нужно воспитывать у них в принудительной форме, и не иначе! – это подал голос Геннадий Николаевич, выражая свое марксистко-ленинское отношение к проблеме. Экспроприация экспроприаторов – его любимая тема.

– Вы что, под дулами автоматов заставите их пригонять на выставку? – не выдержал мой коллега.

– Нет, не под дулами, но нужно, чтобы мэр приказал им всем приехать сюда и купить по две-три работы за приличные деньги, потому что в противном случае, будут проблемы с бизнесом.

– Господа, если вы планируете дальше развивать эту тему, то выставки вообще не будет, – решила я вмешаться в сплошную «маниловщину» Геннадия Николаевича.

– Как это? Почему не будет? – в один голос, как по команде спросили супруги.

– А потому, что сейчас Варвара Николаевна поехала в мэрию и приедет с представителем Отдела культуры. Если к концу рабочего дня картины не будут висеть на своих местах, Отдел культуры вычеркнет выставку из городских мероприятий. Вот тогда точно ни один бизнесмен сюда не придет, даже под дулом автомата.

Наши посетители поникли, и начали быстро прощаться, извиняясь, что отняли время. Интеллигентность в воспитании – ничего не скажешь. Мне стало их жаль. Ведь они действительно работают на энтузиазме, тратят последние деньги на материалы и краску, а покупателей не так много, но, что поделаешь – экономический кризис, кроме того, они сами не любят расставаться со своими шедеврами.

– Ничего себе, как ты их резко прервала! – не то с восторгом, не то с осуждением сказал Санька, – Я бы так не смог!

– Надо было кончать эту беспредметную дискуссию. А то дай волю Геннадию Николаевичу, он бы до вечера не ушел.

– Слушай, а почему Геннадий нам рассказывает про бизнесменов? И что нужно продать их графику подороже? Ведь Светлана дрожит над каждой работой? И начинает плакать, когда кто-нибудь спрашивает: «Сколько стоит ее шедевр?»

– Ох, Санька! Не понимаешь ты трепетной души гения! С одной стороны она Создатель, а с другой – ребенок, которому жалко расставаться со своими работами. Такие они – гении…

Давай уже работать, а то мы с тобой до вечера не управимся. Тогда точно влетит от Варвары.

Работа закипела своей привычностью движений, и знакомыми словами: «правый угол подними», «левый угол опусти», «всю выше подними», «ниже», «слушай, она зависла совсем».

Под вечер приехала Варвара Николаевна. Как всегда «накрученная» начальством с их «взглядами на нашу работу», но, увидев, что вся экспозиция готова, немного успокоилась.

– Видите. Умеем когда хотим. Наталья, подготовь аннотацию выставки и речь, ты любишь говорить.

– Варвара Николаевна, давайте я аннотацию подготовлю, а речь Санька скажет.

– Хватит спорить! Я сказала «ты» – значит «ты»! Идите, работайте!

Мы пошли печатать названия картин на компьютере, тихо переговариваясь между собой: