– Передали через леди Клотильду? – Фалина очень удивилась. – И срочно, и дорого? А кто же заказчица?

– Не знаю дорогая. Да и есть ли разница?

– Тётушка! Вы верите, что этот заказ никак не связан с обещанным кружевным состязанием?

– С чего бы такие мысли? – усмехнулась настоятельница.

– Тётушка.

– Присмотрись, дорогая. Думай сама. Я ещё слышала, что в Калани у кого-то есть коклюшки, подаренные феей, с ними кружева плетутся быстро и безупречно. Ты не знала? И того, что эти коклюшки подарены не кому-то, а тебе?

– Матушка велела отдать их Азельме. А не она ли плетёт эти ваши кружева на заказ?

– Мне безразлично. А коклюшки, если они тебе не нужны, можешь пожертвовать нашей мастерской. Смотри сама. И думай...

– Хорошо, – пообещала Фалина.

Конечно, тётя Маргарита говорила не только о коклюшках феи – когда советовала думать и присматриваться.

В Калани их не ждали. Совсем. Но ворота открыли и впустили монастырскую карету. Леди Клотильда, которая вышла поприветствовать матушку Маргариту, была слегка растеряна и не казалась радостной. Но она пробормотала что-то вроде: ах, какая приятная неожиданность, – и пригласила к столу.

– По правде говоря, я ждала вас у себя, дорогая графиня, – заметила настоятельница. – Фалине давно пора вернуться домой. Девушке не стоит выходить замуж сразу из монастыря.

Опекунша закивала, но выражение её лица ясно говорило о том, что она не согласна. Она охотно отправила бы Фалину с глаз долой и после свадьбы.

– Я заказала ей одежду на первое время, но вам придётся позаботиться об остальном, – продолжала настоятельница. – Соблаговолите написать мне, как пойдут дела. Думаю, Фалине непросто будет освоиться, но каждую неделю я буду присылать опытную монахиню для помощи и вразумления, – тётя все-таки не решалась оставить её без присмотра. – Может, оно потребуется и вашей юной дочери?..

Самое время было насладиться тем, как опекунша что-то блеет в ответ – матушка Маргарита была одной из немногих, перед кем графиня робела. Но, посидев немного для приличия, Фалина отпросилась пройтись по комнатам – соскучилась же. Графиня чуть не пригвоздила её взглядом к месту, но настоятельница поощрительно улыбнулась и продолжила разговор.

Фалина поспешно сбежала из столовой и медленно стала подниматься по лестнице, с удовольствием оглядываясь по сторонам. Двойственное чувство: всё такое знакомое и вместе с тем другое. И отчего-то кажется, что всё стало немного меньше, чем было. И лестница уже, и потолки ниже, и окна – меньше чуть ли не вдвое! Понятно, что это лишь кажется. Ещё один лестничный пролёт, коридор… Вот здесь когда-то были их с сестрой детские комнаты – матушка поначалу сердилась, что отец приказал поселить Азельму рядом с Фалиной и одевать её в такие же платья. Она часто плакала и кричала, обвиняла отца во множестве провинностей, в том числе таких, о которых маленьким девочкам лучше было бы вообще не знать. И конечно, Азельма не получала такие же платья, что и Фалина. Она была более маленькой и хрупкой, и ей доставались старые платья сестры, которые горничные слегка перешивали. Она, кстати, не обращала внимания на платья – наверное, после жизни в деревне с матерью те платья были для неё прекрасными. Расстроилась, помнится, только из-за куклы, говорили, что долго плакала потихоньку. Это когда отец привёз им кукол, похожих, но самую малость разных, дорогих и очень красивых, в шелковых нарядах и поддельных драгоценностях. И Фалина ничуть не усомнилась в своём праве забрать себе обеих. И чего было церемониться с дочкой служанки, которой и так досталось много неположенных милостей?