Я стоял в мини-очереди перед хлебным киоском и наслаждался чудесной осенней погодой. Передо мной стояли два человека. Было тепло, безветренно, светило солнышко – в общем, был отличный осенний денёк, которых не так уж много выпадает на это время года. Люди в очереди в соответствии с погодой были доброжелательными и вежливыми, что в очередях бывает нечасто. Я только вчера переехал в новую квартиру, свою собственную. Этого события я ждал несколько лет, и жизнь мне теперь казалась прекрасной и удивительной.

Уже подошла моя очередь покупать хлеб и что-нибудь эдакое к чаю, как я увидел быстро приближающуюся к нам молодую женщину с коляской. Она была довольно привлекательна, лет тридцати – тридцати пяти, среднего роста, с длинными тёмными волосами. Одета она была, несмотря на довольно тёплую погоду, в длинный чёрный плащ почти до самой земли и дорогие блестящие сапожки. Перед собой она катила детскую коляску, в которой вместо ребёнка сидела кукла. Лицо её было взволнованно, в глазах стояли слёзы.

– Послушайте, вы не видели мою дочку? – обратилась она ко мне. – Девочка, пять лет, светлые кудрявые волосы. Одета была в бежевое платье, – казалось, она сдерживается из последних сил, ещё чуть-чуть – и разрыдается.

– Нет, не видел, – покачал я головой. – Но я только пять минут как сюда пришёл. Может быть, продавщица видела?

На лице у женщины появился луч надежды, и она посмотрела вопросительно внутрь киоска:

– А вы не видели?

Продавщица, дородная женщина лет 50–60, тучная и не очень ухоженная, безразлично взглянула на неё.

– Не видела я никого, – довольно грубо ответила она. – Не видишь, что ли, работаю я. Ходют тут всякие. Домой иди. Дома, наверное, уже дочка твоя, ждёт тебя уже небось.

Я просто остолбенел. Как можно было так по-хамски разговаривать с несчастной матерью? Я не мог не вмешаться.

– Послушайте, – обратился я к этому тяжёлому бомбардировщику. – Почему вы позволяете себе разговаривать с этой женщиной в таком тоне? Она вам ничего плохого не сделала.

Она ухмыльнулась и проговорила сварливым тоном:

– Молодой человек, не задерживайте очередь. Купили хлеб – и отходите, не мешайте работать. – И уже следующему покупателю: – Слушаю вас.

Понятно было, что разговаривать с ней о чём-то совершенно бесполезно. Я обернулся и посмотрел на несчастную женщину. Слёзы текли по её лицу, но рыдания она пока сдерживала.

– Давайте я вам помогу, – неожиданно сам для себя обратился я к ней. Обычно я не рвался помогать незнакомым людям, но ей мне захотелось помочь. – Пойдёмте, присядем на лавочку. Вы дрожите.

– Вы не понимаете. Она же пропала. Ещё десять минут назад была в коляске, а сейчас её нет, – возразила она прерывистым голосом.

Ветер трепал её волосы, и причёска совсем испортилась, но она не обращала на это никакого внимания.

– Пойдёмте, присядем, вы мне всё расскажете, и я постараюсь вам помочь. Как вас зовут?

– Света.

– Светлана, мы обязательно найдём вашу дочку.

Я взял её за локоть, и мы пошли к ближайшей свободной лавочке. Она шла не сопротивляясь, словно доверилась мне. Я понимал, что она была на грани истерики и что её необходимо хоть немного успокоить, иначе от поисков не будет никого толка.

Погода мистическим образом начала портиться. Небо затянули облака, солнца стало совсем не видно. Поднялся ветер, как раз такой, который обычно бывает перед ливнем. В ближайшее время должно было пролиться.

Мы сели на лавку.

– Светлана, расскажите, где вы последний раз видели свою дочку? – как можно более участливым тоном спросил я.

– Я.. я не знаю! – женщина всё-таки разрыдалась.