Нужно было успеть пронестись в темноте, пока дорогу не осветило приближающимися фарами. Бежала, согнувшись пополам, прихрамывая и подтаскивая правую ногу, разодранную, скорее всего, в кровь. Я уже видела конец моста, до которого осталось сделать пять-шесть шагов, как здоровая ступня подвернулась, проскользнула, утягивая за собой измученное тело.

Завалилась на бок, сдирая кожу с рук и прокусывая губу зубами. На глаза навернулись слёзы, от безысходности вылетел стон. Все мои старания оказались напрасны, и вернуться назад я тоже не могла. Пара минут промедления сыграли роковую роль. Пучок света полоснул по обочине, и начал стремительно приближаться ко мне. Мимо пронёсся автомобиль, резко раздался визг тормозов, после натужный рёв заднего хода, по глазам резануло стопарями, а из открытой двери раскатились восточные мотивы.

– Похоже, это наша утопленница, – раздался мужской голос, сопровождаемый смехом.

– Уверен? Та покрасивее была, – присоединился второй.

– Так намалюют, приоденут, и будет красивее, – уверенно дожал первый, вылезая из салона.

Мужчины говорили по-турецки, и я отлично их понимала. Попыталась им ответить, но слова складывались только по-русски. Как собака, честное слово. Понимала, но сказать не могла. Да и какая разница, если я удивлю их знанием турецкого языка. На моём пленение это никак не могло отразиться.

– Предлагаю попробовать блондиночку, а потом вернуть назад, – оскалился первый, берясь за ремень и отстёгивая пряжку.

– Таких у меня ещё не было. Опытная, наверное, – согласился второй, обходя машину и приближаясь со спины. – Не просто так её Авджи Илкер держал у себя столько лет.

4. Глава 4

Тимофей

Обработав рану и перевязав голову бинтом, отнёс часто падающую русалку в кровать и укрыл одеялом. Безмятежность на лице совсем не подходила к той заднице, в которой оказалась эта дурочка. Попасть в такой бордель, сбежать, практически сразу, и потерять память. То, что она пробыла там не долго, видно было по её виду. Отсутствовала привычная потасканность и обречённость, появляющиеся после пары первых клиентов, когда девица осознаёт куда попала.

Мне надо было как следует проверить береговую линию, прощупать возможность подняться по склону и забраться в окно. Других путей проникнуть туда незаметно не существовало. Вход простым смертным за двери этого дома запрещён.

Воспользовавшись тем, что обморок русалки перешёл в сон, я перекусил и направился в сторону скал, оседлав своего коня. С пропажей осведомителя я потерял и доступ к снабжению, оставшись с геморройным заданием, с халупой на краю деревни, не с лучшим мотоциклом и с сумкой снаряжения. Случись какой-нибудь прокол, и придётся выбираться отсюда своими силами, без поддержки и прикрытия тыла.

Моя прогулка не заняла много времени. Достаточно было войти в воду, отплыть на сотню метров от берега и осмотреть склон. Всё, как я и думал – прямая скала с острыми краями, нависающая местами на несколько метров над морем. Придётся попотеть, чтобы подняться, и на пределе возможного поработать, спуская оттуда генеральскую дочь. В каком она будет состоянии? Сможет ли хотя бы держаться за верёвки?

Сделав на всякий случай дополнительный крюк, для проверки слежки и с целью не светить схрон, вернулся под светлеющим небом домой, собираясь поспать до утра пару часов. То, что русалка вставала, понял сразу. Рюкзак у скамьи стоял не тем боком, да и похудел слегка, оставленная на столе лепёшка съедена, в раковине пустая чашка из-под молока.

Подошёл к её двери, прислушался и наткнулся на мёртвую тишину. Мне хватило минуты, чтобы пройтись по дому, вокруг, и понять, что глупая девка сделала ноги. Что у бабы в отбитой голове? Чем думала, уходя в ночь неизвестно куда? Может всё-таки лазутчик, и сейчас бежит к нанимателю сдавать меня?