– Сколько я был в отключке? – сипло прохрипел он, переворачиваясь на бок и ощупывая исколотое полупопие. Морщился так, словно в него я тыкала колом, а не тонкими иглами.

– Сутки, – облегчённо выдохнула. – Боялась, что ты помрёшь, а я останусь одна. Не оставляй меня.

– Не помру. Есть пожрать? – как всегда. Любимая фраза Тимофея.

Положила ему омлет, налила большую кружку сладкого кофе. Где-то на задворках памяти пронеслось, что глюкоза питает ослабленный организм, и её большое количество содержится в сахаре. Тимофей метал ложкой так, будто не валялся в отключке целые сутки.

– Добавка есть? – оторвал от тарелки голодный взгляд.

– Нет. Сейчас сделаю, – подорвалась, забирая посуду.

– Ев, а чего у меня так задница болит? – показалось даже, что промелькнули ноющие нотки.

– Уколы тебе делала, – пискнула, скрываясь на кухне.

– Обычно делают в верхний угол, а у меня болит вся правая половина, – послышался упрёк.

– Знаешь, что, – не сдержалась и вернулась в комнату. – Как умею, так и колю. Думаешь, я помню названия антибиотиков? Упал, отключился, ничего не показал.

– А как же тогда…

– В твою жопу пришлось вкачать всё, что лежало в аптечке, – добила его спорными методами лечения.

– Но там…

– В следующий раз, – перебила Тима, – Выкладываешь на стол то, чем лечить, прежде чем уходить в бессознанку.

Спор на этом прекратился. Тимофей молча поел добавку, выпил кофе с зачерствевшей булкой и снова провалился в сон. На щеках проступил румянец, то ли от сытости, то ли от поднимающейся температуры. Стыдно, но было наплевать. Меня шатало, закрывались глаза, а руки отказывались подниматься.

Легла рядом, выбившись из сил, прижалась к накаляющемуся телу и соскользнула в темноту без сновидений. Где-то там, в спокойной невесомости чувствовала разгорающийся рядом пожар, ощущала огненные касания, заползающие под футболку, вдыхала обжигающее дыхание на губах.

Сладкое томление разлилось по венам, волна удовольствия прокатилась по телу, и я потянулась навстречу дыханию на губах.