Стан лишь закатил глаза, а на его лице появилась ухмылка, полная сарказма.

«О, смотри-ка, нашлась защитница! Саша, ты всегда готова за него заступиться. Даже когда он сам не понимает, что доставляет неудобства людям своим идеализмом! Это заразно. Думаю, и ты забыла, как это – быть нормальной», – добавил он, с намеком на старую симпатию. – «Хотя, наверное, выглядело бы все иначе, если бы ты сама не сидела на своей недосягаемой горе. Как там вид сверху? Простите, – обратился он ко всем, разводя руками, – я не знал, что у вас теперь есть корпоративная защитница!»

Саша возмущенно удивилась, не понимая, откуда у него такие мысли.

«Не знаю, что ты там себе опять надумал, но это совсем не так!» – она сделала шаг вперед, не желая уступать.

Щеки Стана окрасились в яркий карминный оттенок, как будто на них расцвело пылающее пламя. Он громко и резко вдыхал, его ноздри раздувались, словно он готовился вступить в сражение, в котором исход был решающим. Он не собирался уступать, и в его взгляде зажглось решительное отражение бескомпромиссной уверенности.

«Ну да, да! Делаешь вид, как будто заботишься о его чувствах», – прорычал он с презрением и ядом в голосе. – «Ты всегда была на стороне тех, кто оторван от реальности. Но, наверное, так тебе удобнее, да?»

Саша, стоявшая рядом, молча переминалась с ноги на ногу, её глаза широко раскрылись, полные тревоги и удивления. Это был тот самый момент, когда следовало бы отступить и попытаться сгладить напряжённую атмосферу, но ярость Стана разгоралась с непредсказуемой силой, словно метель, стремительно заполняя улицу. Вокруг царила густота белого облака негодования и непонимания, которое скрывало всё: очертания зданий, лица прохожих, всё погружалось в снежный вихрь его гнева. Саша чувствовала, как холод душит её. Хотелось верить, что даже в этой буре можно найти искру понимания. Но увы.

Наконец, Стан лишь взмахнул рукой, фыркнув от раздражения, и удалился в темноту, которую укрывала вновь набирающая силы метель, оставляя друзей в недоумении.

«Кажется, он опять в своей «золотой» депрессии», – произнес Макс, указывая на пустое пространство, где только что стоял злобный силуэт. Они дружно направили свой взгляд в ту сторону, словно ожидая, что он вернется.

Однако, уже издалека до них донесся его голос:

«Я все слышу! И да, они не приедут на Рождество!» – эта фраза громом разбила последние надежды Ильи на предстоящие праздники.

В ту секунду Илье рефлекторно захотелось прикрыть лицо руками, чтобы скрыть слезы, которые пытались вырваться наружу. Но он сдержался.

«Илья, не обращай на него внимание.» – сказала Саша, глядя на него с искренним сочувствием.

К ним приблизились Софа и Макс, понимая, что сейчас Илье как никогда нужна поддержка. Макс, с лёгкой улыбкой на лице, придавал ситуации каплю юмора, стараясь развеять мрачные мысли друга.

«Не переживай, чувак, ты круче всех! Меня это не задевает – просто у него плохой вкус!»

Эти слова вызвали лёгкую улыбку на губах Ильи, и он почувствовал, как тяжесть на сердце немного отступает.

Софа, мягко улыбаясь, шагнула ближе и похлопала его по спине, словно хотела передать уверенность, которой так не хватало в этот момент:

«Мы с тобой, Илья.»

Этот простой жест тёплой дружбы наполнил атмосферу вокруг них новым смыслом, заставляя Илью ощущать себя менее одиноким в своих переживаниях, хотя бы в этот момент.

Саша решила переключить внимание, чтобы поскорее уйти от минорной ноты:

«Давайте лучше посмотрим, что там внутри!» – предложила она, указывая на коробки.

Макс встал, как на старте гонки, ловя каждый жест Саши.