– Почему ей плохо? Это из-за того, что говорила ваша мать?

– А тебе-то что? – огрызнулась Сесили, враждебно сощурившись, и покровительственно закрыла Элис собой. – Откуда тебе знать, что она нам говорила?

– Я и не знаю, – чуть повышая голос, спорил с ней Штерн, – потому и спрашиваю.

– Хватит! Перестаньте.

Оба замолкли, когда Элис шикнула них, устало прикрыв глаза. То, как Михаэль захлопотал вокруг них, растопило сердце Сесили, но она всё ещё злилась на него, а тут ещё и собственные тревоги – ну и время мама нашла для «семейных секретов»! – и даже новые, незваные гости…

– Скажите миссис Сазерленд, – прямо посреди хлопков из коридора раздалось постукивание тростью по паркету, – прибыл сэр Роджер Ковентри. Пятнадцатый граф Ковентри. Из Уорикшира. Уверяю вас: она узнает меня.

 Швейцар что-то пробубнил про «неподходящий момент» и «гостей в доме», на что более молодой и несколько насмешливый голос ответил вслед за первым:

– Вы что, не знаете, кто мы такие? – с явной издёвкой заговорил тот второй и, возможно, задымил сигарой. В гостиной вновь запахло куревом, хотя мистер Вудсток уже убрал пепельницу и вышел за женой. – Графам Ковентри открыты все двери.

  Сесили хватило секунды, чтобы вновь достать фотоаппарат и сделать несколько кадров с Маргарет и Джереми. Они так помрачнели, что Сесили невольно вспомнила сказку о Спящей Красавице и её сорванные крестины. Старая злая фея, которую забыли пригласить на торжество, явилась туда в самый разгар вечера и испортила всем веселье. Что же ей это напоминало?

– Что ты делаешь? – шикнул на неё Михаэль, когда швейцар, немного поворчав, всё-таки впустил гостей внутрь. – Зачем ты их снимаешь?

– Потом «спасибо» скажешь, – отмахнулась Сесили. – Ковентри – те ещё проходимцы. В прошлом году…

– Вы их знаете? – удивлённо заморгал юноша, хотя уже догадался об этом по её тону.

– Этот молодой человек, – отозвалась Элис, кивнув на того, что выглядел моложе, и откашлялась. Её голос дрожал, и она говорила, не смотря ему в глаза, – бывший жених Маргарет. Помнишь, мы рассказывали?

 Михаэль не знал, радоваться ли, что она вновь с ним заговорила, или же во все глаза рассматривать «того молодого человека». Он долго не отводил взгляда, и, в конце концов, Элис всё-таки обернулась к нему. Михаэль крепче сжал её ладонь.

– Ты точно в порядке? – спросил он доверительно. Элис на миг замерла, еле заметно кивнула и… сжала его пальцы в ответ.

– Лучше некуда, – проговорила она улыбаясь.

  Михаэль тоже улыбнулся и облегчённо выдохнул. Слава богу! Как тягостно быть в ссоре!

Облегчив душу, Михаэль вновь вернулся к своим размышлениям: если Ковентри пришли к Маргарет и её жениху, чтобы, возможно, свести старые счёты, то зачем они звали Полину? Голова шла кругом от вопросов – и это он ещё не выяснил, что за тайну скрывала миссис Вудсток! – но любопытство всё-таки взяло над ним верх.

– Мисс Вудсток! Джереми Лоуренс, дружище! Да у вас тут помолвка… Поздравляю! Мы с отцом ни о чём не знали, иначе принесли бы подарков. – Прямо с порога незнакомец раскрыл объятья для молодых и расхохотался то ли вызывающе, то ли надрывно, пока его отец стоял в дверях и, осуждающе косясь, хмурился и оглядывался на лестницу. – Не хотелось бы портить ваш праздник. Да мы по небольшому дельцу…

– Эдвард Ковентри, – сдержанно процедил Лоуренс сквозь зубы, и от сверкающей улыбки на его лице не осталось и следа, – благодарю за поздравления.

Жесты, мимика и даже походка Эдварда граничили между агрессией и истерией сумасшедшего, а мешки под глазами, красными то ли от недосыпа, то ли от спиртного, лишь дополняли образ. Сын графа двигался нервно, дёргано, порывисто и говорил, и улыбался точно так же: невпопад. Эдвард был красив. Блондинистые волосы, стоявшие на голове торчком так, как будто он не расчёсывал их по утрам, серовато-голубые глаза, щурившиеся хитро и развязно, так что получали дикое волчье выражение, острые скулы, атлетическая фигура, кривая усмешка на губах: всё это очень шло ему, хоть и придавало опасности. Сына хотелось раскусить и даже пожалеть, в то время как отец производил неприятное, мрачное впечатление, будто затянутое облаками небо перед дождём. Сутуловат, долговяз, весь в чёрном с ног до головы, сплошь покрытой, кстати, проседью, опирался на трость и задирал нос. Настоящий лорд из одноимённой палаты!