— Пожалуйста, помогите, — вновь раздался ее тревожный голос, а мое сердце дрогнуло.

Она не хочет быть со мной, я ей не нужен.

Кристина прошла мимо, не замечая меня, как слепой котенок металась по улице, пытаясь дозваться хоть кого-то. Она могла бы позвать меня, я все еще здесь, пусть она даже не видит меня.

Она прислонилась к дереву, и часто задышала. Ее тело стало почти прозрачным, что я видел ствол сквозь нее. Она больше не принадлежит своему миру. Такая маленькая, такая хрупкая, что хочется обнять ее и никогда не отпускать. Только я знаю, что в этой тонкой хрупкости и грации скрывается фурия, которая при расслаблении выпустит когти, и будет держать мертвой хваткой.

Я подошел к ней и взял за руку. Кристина дернулась, будто не верила в то, что произошло.

— Ты больше не принадлежишь этому миру, — сказал я то, что понял только что.

Она сжала губы, а в ее взгляде вновь появилось то упрямство, которое мне не нравилось. От своих слов я не откажусь, Кристина станет моей женой, вот только не факт что для нас обоих это будет счастье и радость.

— И что теперь? – спросила она.

— Теперь между нами только вторники, — ответил я, выпуская ее из объятий уже в замке.

8. Глава 8

Я вновь заперта в чужом мире. Еще пару минут назад я испытывала чрезмерный ужас, когда я попала в нормальный мир. Я пыталась говорить с людьми, но они меня не слышали. Будто меня не существовало.

Я металась по улице, пытаясь докричаться хоть до кого-то.

И Лем. Он бросил меня одну, что напугало меня даже больше, чем то, что меня никто не слышит и не видит. Я будто лишилась спасательного жилета.

Он выкинул меня из своего мира блуждать призраком в моем. Мой страх не уходил даже тогда, когда его голос прорвался сквозь мою дрожь, говоря, что больше я не принадлежу своему миру.

Лема я тоже могу понять, я излишне резко высказалась, что не хочу за него замуж. Я видела в его глазах нечто такое, близкое к злобе и обиде, а перед этим его взгляд и вовсе был таким, будто на меня давила многотонная плита. Инстинктивно понимала, что перехожу черту, что я не хочу быть с ним, хоть мое тело откликалось на его касания.

Я цеплялась за его напряженные плечи, прижимаясь всем телом. Мы в его замке, я его трогаю, только не могу ни слова сказать. Прижалась к широкой груди, роняя слезы на его рубашку. Казалось, что я плачусь статуе, а не живому человеку. Он даже не обнимает меня, не трогает.

— И что теперь? — спросила я.

— Теперь между нами только вторники, — жестко ответил он.

Меня будто больно хлестнули по сердцу. Хотелось спросить, а имелись ввиду настоящие вторники, или каждый мой день будет вторником? Вот только он незнакомый мне мужчина, а я перегнула палку. Что стоит ему выкинуть меня?

Я подняла голову и посмотрела в его золотисто-карие глаза. Они красивые в какой-то степени. Только пугала та злость, что стояла в них. Лем не касался меня, а я обнимала его, боясь отпустить. Ведь тогда может все рухнуть вновь.

— Есть вещи, на которые я могу закрыть глаза, но когда переходят грань, — продолжил он. Его голос звучал низко, хрипло без капли тепла и сочувствия. — Лучше не злить меня.

Я понимала, что лучше промолчать, потому что можно усугубить и не без того шаткое положение дел. Каждое мое слово может оказаться дерганьем тигра за усы. Лем пусть и не в ярости, и не будет крушить все вокруг, но ему определенно не понравилось то, что произошло.

Я ощутила его прикосновения к моим запястьям, и почувствовала, как он убирает мои руки у себя из-за спины. Хотелось, чтобы он меня обнял и успокоил, потому что я не могу одна пережить все то магическое, что произошло со мной на протяжении этих двух дней. Мои руки безвольно повисли вдоль тела.