Улия весь задрожал от гнева. Он готов был выскочить из укрытия и зарезать грубияна. Барбиша понял его порыв и крепко сжал руку брата, давая понять, что не время для сведения счетов. Еще успеется.

– Отец, что ты делаешь! – закричала Асмуникал и попыталась поднять обруч. Но Судхабия оттолкнул ее легкое тело своей огромной ногой. Девушка полетела в угол и сжалась в комочек от страха.

Судхабия немного поразмыслил, поднял обруч и промурлыкал под нос:

– Что я делаю! Это же золото. Обруч много стоит. Так, – протянул он и любовно погладил желтый искрящийся металл, ощупал пальцами чеканный узор. – Камень какой-то? Надо будет его выковырять и вделать аметист или лазурит. – Настроение его заметно улучшилось. Он, уже громче, обратился к дочери: – Давно моя варасама не ходила по твоей спине. Да что я с тобой разговариваю? Я – отец, и вправе решать судьбу дочери. Ты выйдешь замуж за Арнуванду. А про своего чумазого горца забудь. Зятья будут следить за каждым твоим шагом. Если этот оборванец приблизится к тебе – ему обрежут уши.

Он стремительно вывалился из комнаты и громко хлопнул дверью, оставляя в темноте рыдающую дочь. Улия с Барбишей вылезли из укрытия.

– Скорее! – Крикнул Барбиша.

–Чего скорее? – Рассердился Улия и принялся утешать вздрагивающую девушку.

– Хватит плакать! Асмуникал, встань! – Мальчишка чуть не силой заставил подняться ее на ноги. – Отлично! – удовлетворенно воскликнул он. – Мы с ней одного роста.

– Успокойся, не кричи, дай подумать, – одернул его Улия.

– Я уже все за тебя придумал, – отмахнулся Барбиша. Нерешительность брата злила его. – Ты будешь ее воровать или нет?

– Но как?

– Тебе пастухом надо быть, а не воином, – разошелся Барбиша. В другое время, за такие слова получил бы по шее. Но в этот раз Улия понял: брат придумал, действительно, что-то хитрое. Тем временем глаза Барбиши озорно загорелись. – Иди, посторожи за дверью, а мы с Асмуникал переоденемся. Она в моей одежде выйдет из халентува.

– Нет! …Я не могу…Не хочу! – Ужаснулась девушка, представив себя в мужском коротком андули.

– Ничего страшного, – уговаривал ее Улия. – По-моему, очень здорово придумано. Иначе нам не выбраться. Ты же слышала, что за тобой будут следить. А горцев стражники никогда не останавливают.

В это же время Судхабия предстал перед очами таваннанны. Он грузно опустился на колени и с жаром принялся целовать край ее одежды.

– С чем пожаловал слуга лабарны? – спросила таваннанна, позволив ему встать.

– О, великая и прекраснейшая, твоя неувядаемая красота затмевает само солнце. Позволь преподнести небольшой подарок с берегов Хапи.

Судхабия протянул таваннанне изящную золотую шкатулку для благовоний, усыпанную драгоценными каменьями. Таваннанна знала о жадности Судхабии, и была удивлена такой щедростью. Шкатулка стоила сикелей двадцать пять серебром.

– Я пришел, недостойный, чтобы припасть к ногам твоим и спросить: довольна ли ты моей дочерью? Отцовское сердце всегда болит за детей.

– У тебя хорошая дочь, – Фыракдыне, сразу поняв, о чем пойдет разговор. – Она умна и, что особенно ценно для девушки, скромная. Любая работа в ее руках идет быстро и ладно. Я очень люблю слушать, как она играет на иннцинаре и поет.

– Спасибо, звездоподобная, что так отзываешься о моем ребенке. Нет больше радости для старого отца, чем слышать похвалы о собственных детях. А я наблюдал, какой у тебя славный сын Арнуванда. Он умен и смел. Настоящий сын лабарны. И еще ему передалась твоя красота.

– Вот как? – удивилась таваннанна.

– Правда, правда, – уверял Судхабия с серьезным выражением лица.

– Ты, наверное, позабыл, что Арнуванда не мой сын. Он от другой жены Суппилулиумы. Мои сыновья: Мурсили, Пиясили и Алувамна, – поправила его таваннанна.