За столом повисла пауза. Первая пришла в себя Ната. НАТА Не хочу. ЕЛЕНА Это что за голодовка?

Девочки сидят, не шолохнувшись. Рита неожданно для себя начинает плакать. Слезы текут из глаз непроизвольно, а она просто не может или не хочет их остановить. За Ритой начинает хлюпать носом Лиля. Ната сдерживается, но в уголках глаз уже блеснули первые слезинки. ЕЛЕНА (твердо) Вы будете есть, влюбляться, выходить замуж. Петь и танцевать, жить, ради папы, даже если

он не вернется.

РИТА (быстро) Он вернется. Рита смотрит в пространство, утирая платком глаза. Неожиданно на террасу вбегает Миша. Он возбужден, на лбу выступил пот. Видно, что он бежал от автобусной остановки бегом. Ната вскакивает со стула, ей казалось, что они вчера с Мишей распрощались на целое лето. Ната просто умоляла Мишу не мешать ей готовиться к эзаменам в ГИТИС. НАТА Миша… ты… МИША (откашливаясь) Война началась. Ната и Лиля вскакивают, бегут в другую комнату, включают радио на полную громкость. Миша бежит за ними. Из динамиков слышен хриплый голос Сталина: «Братья и сестры! Сегодня,22 июня, без всякого объявления войны фашистская Германия вероломно напала на Советский Союз». Рита подходит ближе к радиотарелке, прислушиваясь. Ираиде Васильевна, сидящая за столом, задумчиво размешивает диссертной ложкой сахар в чашке, Елена Сергеевна спокойно откусывает кусок пирога. Кажется, будто они и вовсе не слышат радиосообщения, однако это вовсе не так. Елена Сергеевна встает, обнимает мать за плечи и тихо шепчет ей в ухо. ЕЛЕНА Мама… Это война, мама.

БАБУШКА Да, Леночка… Да. Я поняла, родная моя.

2004/2009/2018CINEMAMUET©

Глава 2. Москва/Подмосковье. Сентябрь 1941.

В городе-явная осень. Дорожки усыпанны желтыми листьями, лужицы закованны в ледяную паутинку. Ната шлепает в ботинках по узким тропинкам. На ней-мамина кофта. Лицо бледное, под глазами-явные круги. Миша позвал ее к Дому культуры на окраине Москвы на проводы

в армию. Его самого и Сашу вызвали почти в одно и то же время в военкомат повесткой. Институту, в котором числились оба товарища Наты, полагалась отсрочка от армии, но Миша с первых же дней войны упорно подавал прошение с просьбой отправить его на фронт добровольцем. И вот-удача ему улыбнулась. Мише и Саше пришла повестка с просьбой присоединиться к народному ополчению. Чем ближе Ната подходила к призывному пункту, тем больше встречались ей на пути бритые наголо новобранцы, военные с красными околышами на лацканах кителей и женщины с белыми косынками на голове, украшенные красными крестами. Толпа людей все прибывала, а Ната с трудом продиралась через человеческий забор, высматривая Мишу и Сашу, пока наконец-то не увидела строй парней в кепках, рубашках, штанах. Командир, который ходил вдоль строя, по очереди выкликал их имена: КОМАНДИР Скуратов, Кличко, Донсков…

Парни, подхватывая рюкзаки, делали шаг из строя, выкрикивая громкое и звонкое: «Я!» и вставали обратно в живую человеческую очередь.

КОМАНДИР Отряд народных ополченццев! Слушай мою команду, равняйся. СмирнО…! НалевО!

Нату оттесняет толпа, которую еле сдерживают два коменданта. Одна из девушек больно толкает ее в спину. ДЕВУШКА Витя, Витя! Пиши, номер полевой почты дадут, и сразу пиши…

Строй новобранцев уже развернулся спиной к толпе и начала движение к Дому культуры, с лежащими у его окон огромным количеством мешков с песком. Один из парней оборачивается и кричит, размахивая кепкой. ПАРЕНЬ Ксюша, Ксюша! Я вернусь, не плачь. Неожиданно некто хватает Нату за талию. Она охает, оборачивается. МУЖЧИНА Девушка, Вы не меня пришли провожать?