– Ты дурак, Миша, это же не Шуша!

– Маша, не ругайся на брата! Обзываться – это плохо, – добавив немного строгости в голос, сказала я ей.

– Мама, он …, – растерялась она.

– Просто не ругайся, хорошо, – успокоила я её, видя, что она чуть не заплакала. – Нам сейчас нужно прийти к общему решению. Я понимаю, что вы хотите оставить Шушу здесь. Но Кристина Николаевна права: есть правила, и мы должны им следовать. И да, Миша, я понимаю твои аргументы и верю, что вы можете позаботиться о нашей шиншилле. Но вы не забывайте, что она меленькая, ей нужен домик, в котором она была бы в безопасности. Ты же не можешь держать её в рюкзаке, как в клетке, круглые сутки?

– Ты же знаешь, мы отпускаем её на ночь, а утром она сама возвращается, – ответил Миша.

– В первую ночь она сама убежала, а потом вернулась, – открыла мне секрет Маша, специально прикрыв ладошкой мое ухо так, чтобы никто не услышал.

– А если она в одно утро не вернётся?

Мой вопрос завел детей в тупик.

– Ты думаешь, она нас тоже разлюбит? – спросила моя девочка.

– Ну конечно же, нет! Но ведь может что-то случиться.

– Что? – удивилась Маша.

– Она не человек, ей не могут запретить, как тебе, – сказал Миша, проводя явные параллели между шиншиллой и мной.

И снова у меня мелькнула мысль в голове: ему точно пять лет?

– Нет, Миша, её могут съесть, например, собаки, не такие умные и добрые как наш Даня или кошка, как та что поранила Шушу, когда она ещё жила в другом доме. Шуша может сорваться с высокого подоконника и разбиться, она может съесть отравленный корм, который рассыпают в подвалах для плохих грызунов, да мало ли что может случиться. Наконец её просто может найти какой-нибудь человек. Если он будет добрый, то заберёт её к себе домой и будет заботиться о ней, не зная, что это наша Шуша, по которой мы по ней скучаем. Но это если человек будет добрый, а если нет, вспомни, я рассказывала о её предыдущем хозяине.

Мои слова заставили детей призадуматься.

– Мы её кормим, как ты учила. Я взяла её корм из дома, и он не закончился. А они хотят посадить её в клетку от хомячка. Она маленькая и железная, Шуше не понравится, – оправдывалась Маша.

Миша молчал.

– Согласна с тобой, Машенька, Шуша не полюбит новую железную клетку. Но ведь сейчас она целый день в закрытом рюкзаке. Думаю, ей и там не так комфортно, как в своей витрине. Миша, что ты думаешь?

– Шуша любила свою витрину, это был её дом, – ответил он.

– Вот видишь, – подводила я его к правильному выводу из всего ранее мною сказанного. – А получается, вы забрали её из дома.

– Нас тоже забрали из нашего дома! – порывисто ответил Миша. – Папа бы не отдал нас!

Его слова «из нашего дома» были бальзамом на мою душу, но и укор в его словах я тоже услышала.

Папа! Как бы я сама хотела, чтобы ваш папа был сейчас здесь! Но его здесь нет, и я даже боюсь думать о том, где он и что с ним…

Белов Юрий

Лишь бы успеть!

И снова спринтерский забег, но уже с препятствиями. Только в этот раз параллельно нам двигался огонь, который пытался нас обогнать.

Юля, у которой только что не было сил стоять прямо, пока я завязывал ей платок, рванула на адреналине, увидев пламя. Хорошо, что хоть побежала в ту сторону, которую я указал, несмотря на то, что в том же направлении двигался и огонь.

До поваленных деревьев мы добежали, но и наш враг не отставал.

Я узнал местность, что вселяло уверенность в то, что спасительная вода уже рядом!

Только тут пришлось сбавить темп. Именно здесь надо было быть особенно аккуратным. Помню, как в первый раз не обратил внимания, что в этом месте ровная поверхность земли резко уходит под уклон. Да к тому же этот склон был усыпан поваленными деревьями и валунами с мокрым мхом. Тогда я чуть ноги себе не переломал и как раз приземлился в большую-большую лужу, покрытую ряской по берегу и имеющую стойкий запах болота. Мелкое такое болотце, в котором я сейчас видел наше спасение. Осталось только добраться до этого места невредимыми.