Целую неделю он ходил сам не свой. Вадик чувствовал себя виноватым перед Палычем. Старик для него столько всего сделал, и приютил, и поверил, даже на верх сводил, хотя, наверное, при этом нарушил кучу правил. Если бы его поймали, наверное-бы, пустили в расход, как тех двоих, что месяц назад ограбили женщину. У неё тогда пропали фамильные драгоценности. Она не стала мириться с этим и заявила властям. Так вот, их нашли, очень быстро, и драгоценности они вернули, да и куда они могли их тут деть, в бункере их не продашь, денег-то тут нет, не на одежду же их менять, поношенную. И тюрем тут тоже нет, чтоб воров держать, камера где Сергея, а теперь Вадика, держали не в счёт. Там был личный интерес начальника. По здешним законам, а воровство приравнено к тяжким преступлениям, таким как убийство, мародёрство, тяжкие преступления караются смертью. Да ещё комментарий такой смешной «…с целью очистки общества от людей неисправимо подверженных порокам». И как такое можно было только выдумать? Так вот, тех двоих повесили, а потом сожгли в крематории, хоронить то тут тоже, под землёй, негде. Вот и Палыча, наверное, бы так повесили, если бы узнали, что он в обход запретов наверх ходил, да ещё и не один, да и подмену трупов ему бы не простили. Палыч рисковал, ради чего, ради кого, ради него, Сергея. А он скрывает от своего единственного друга здесь, скрывает кто он такой, откуда взялся. Как будто не верит, не доверяет. Паскудно становилось на душе, от самого себя. Неделю он думал, рассказать Палычу или нет, кто он такой, а вдруг Палыч не поверит, что не он убийца. Но всё-таки решился. Будь что будет, ну не поверит, ладно, переживёт Вадик как-нибудь, не впервой. Но обманывать, вернее не договаривать Палычу, он больше не хотел.

Вечером в субботу, Палыч принял душ и заварил свежего чаю, достал по обыкновению, припасённые для такого дела, кусочки белого хлеба и позвал Вадика к столу, со словами, что банный день всегда праздник, а традиции надо чтить, а потому они сейчас это дело отпразднуют, чем бог послал. Очень странное сочетание интеллектуального, образованного человека и в то же время, при каждом удобном случае, поминающего бога, было в Палыче. Старик, по обыкновению начал было рассказывать свои нескончаемые байки, но Вадик его не слушал, он что-то усиленно обдумывал, сжимая в руках кружку чая. Кружка была полная, чай уже остыл в руках, но Вадик не отхлебнул из неё, ни разу. Палыч, до чего же проницательный был человек, в какой-то момент, остановился, замолчал и пристально посмотрел на Вадика. На несколько минут в комнате повисла пауза.

– Знаешь…? – Вадик выдавил из себя слово, ещё не уверенный что продолжит.

Палыч смотрел, не отвечая и не говоря ни слова.

– Знаешь, – снова начал Вадик, – тот человек, что хотел убить меня, я думаю его послал полковник.

Вадик посмотрел на Палыча, но не увидел эмоций. Палыч не был ни удивлён, ни обескуражен, он просто ждал, ждал что будет дальше.

– Я думаю, что он не простил мне смерть своего сына.

А вот тут на лице старика проскочило удивление.

– Нет, ты не подумай, это не я убил его, да и вообще я к этому отношения не имею. О том, что сын полковника мёртв, я узнал от самого полковника, просто так сложились обстоятельства, что он на меня подумал.

И он рассказал, подробно, как мог, борясь со своими юношескими эмоциями, рассказал всё. И о том, как он с дедом жил, когда люди ушли, эвакуировались, из Прокопьевска, и о том, как умер дед, и как он нашёл в тоннеле Вениамина, укушенного сразу и зомбаком, и оборотнем. И о том, как он пробирался к людям, когда Вениамин умер. Он не врал, но только упустил кое-что. Не стал рассказывать о том, что Вениамин учёный и искал чёрного оборотня, чтобы спасти мир, который он сам же и уничтожил. И то, что Сергей взялся ему помочь, и отнести кусок плоти чёрного оборотня и записи в Зону-15. А ещё не сказал, что связал Вениамина и ждал, в кого тот обернётся и то, что не дождался, а ушёл, оставив тому пистолет. Но зато сказал, что забрал у Вениамина собаку и пистолет с именной табличкой. Вот из-за пистолета и собаки, полковник и подумал, что Сергей с дружками ограбил и убил его сына, и не поверил, что парень тут не причём, как его Сергей не убеждал. Рассказал, про весь тот период мучений и пыток, и то, что его выпустили, со словами, «…придёт время и продолжим разговор».