Еще около часа Горьер потратил на то, чтобы выбраться наверх. Не заметил сразу, но оказалось, что камень не просто прошелся по руке, но и рассек кожу. Кровь моментально пропитала одежду и, при любом усилии, начинала бежать вновь.

Добравшись до участка, где еще крепко держались в стене бревна от бывшей лестницы, Максимилиан пристроился на опорах и, дополнительно обмотавшись тросом, снял со спины обтягивающий плечи рюкзак. Достав оттуда огниво и салфетку, в которую был завернут хлеб, высек искру и зажег кусок тряпки. Через разорванный рукав, сцепив зубы, прижег рану огнем.

Пот заливал глаза и хотелось хоть сколько-нибудь передохнуть, но Максимилиан понимал, что нельзя. Усталость навалится неподъемной стеной, и до верха потом не добраться. Убедившись, что кровотечение остановилось, Максимилиан сложил вещи и продолжил путь.

Когда он содранными в кровь ладонями зацепился за край колодца, подтягиваясь и буквально вываливаясь на поверхность, последние лучи закатного солнца уже догорали на горизонте.

Отдышавшись несколько минут, он снова поднялся и , ориентируясь на нарисованную Петраусом карту, пошел в сторону ущелья. Дорога шла под уклон, петляла по горному склону, где-то становясь совсем узкой полосой, а где-то расширялась, образуя маленькие островки, на которых можно было передохнуть. Но в целом была безопасной и легкой даже в сумерках.

Огромные валуны Горьер заметил издалека. Именно они и были ориентиром: сразу за одним из камней начиналась горная тропа, ведущая к ущелью. Если верить жрецу, то рядом с этими огромными глыбами должен был быть небольшой водопад и маленькое озерцо, где можно пополнить запас воды и умыться. С каждым шагом он все более отчетливо слышал рокот падающей на камни воды, и надеялся, что именно там встретит Этели. Если, конечно, она не надумала спускаться в ущелье в самую ночь.

Несколько сотен метров тропа была ровной, удалось восстановить дыхание и даже немного расслабиться. Палач дошел до небольшого уступа. Именно здесь ровная тропа подходила к концу, а дальше шел крутой спуск к водопаду. Практически на краю уступа из небольшой расщелины среди камней торчало корявое подсохшее деревце. Максимилиан скинул вещи рядом с деревом и решил осмотреться.

Подойдя к краю каменистой площадки замер и побледнел. К сожалению, все что он думал и помнил об Этели, никак не вязалось с тем, что он увидел. Нет, к такому он определенно точно не был готов. От слова совсем…

Дорогие мои читатели! Огромная благодарность, что вы со мной. Безумно рада вашим комментариям, это действительно вдохновляет и помогает писать дальше.

Этели.

Я покрутилась по пятачку возле озера, осмотрела все на наличие живности. Змей не обнаружилось, как и гнезд ядовитых пауков. Это радовало. Но для ночевки все равно необходим костер. Дикие звери боятся огня, да и мне будет намного теплее. Не может такого быть, чтобы у мелочного до всего Петрауса не было запасов дров. Где-то есть у него схрон, но где? Когда я выходила из тоннеля, по пути попадались еще два кармана, но я в них просто напросто не стала заглядывать, потому что торопилась наружу. А они ведь совсем близко к выходу.

Интуиция теперь просто вопила, что мне непременно нужно туда вернуться.

Обвязавшись веревкой, подцепила когти за край карстового провала и снова спустилась вниз. Здесь на дне стало совсем темно и значительно холоднее, чем на поверхности. Поежившись от пробирающегося под одежду сырого воздуха, я поспешила в черную глотку тоннеля.

Где-то должно быть по-близости, в метрах двухстах от выхода, не больше…

Передвигалась я быстро, несмотря на тьму. Помнила, что пол здесь относительно ровный, спотыкаться особо не об что. Первый каменный карман оказался по правую сторону. Я ощупала стены и попыталась приглядеться. Ни черта лысого не видно! Как же быть? Кроме запасов Петраус вполне мог поставить какую-то ловушку, а мне вот никак не хочется здесь оставлять свои конечности.