И вместе с тем дарует нам желанное, ещё прижизненное успокоение в расчёте на вечный потусторонний безмятежный покой.

Всё свершается здесь, в этих границах, и мы всегда у себя дома.

Тревожится не о чем. У нас всегда есть надёжная и твёрдая почва под ногами.

И наш ум непрерывно барражирует в этих узких границах пространственно-временных измерений «нашей карты», в которую он свято верит, словно в божество, боясь заглянуть за её пределы. И для надёжности, ум создал в своём воображении параллельные миры и антимиры, вселенные иной мерности и неведомой топологии пространства и времени.

Ум придумал и создал в себе гневливого Бога и вожделенное Царствие Небесное. А ещё и Творца и Создателя. И бесконечное множество всевозможных богов на все случаи жизни.

И на этом он не ограничился, и сотворил в себе ещё нечто негативное, отрицающее и противоположное: «словно задуть свечу» – «нирвану».

Запутав себя самого в этой сладкой тончайшей паутине и сладчайшей патоке из грёз, миражей времени и пространства. Только бы не оказаться один на один с реальностью того, что есть.

А что, собственно, есть?

За пределами всех пространственно-временных измерений. За пределами всех карт, за пределами всех «точек опоры».

Есть ли что-либо там? Он без конца барражирует в своих грёзах, будучи не в силах их покинуть.

Лишь изредка и случайно соприкасаясь с тем, что не нуждается в никакой «точке опоры».

Но является опорой для всего.

И только лишь едва-едва прикоснувшись к этому странному ощущению, ум теряется в нём.

Ускользая за пределами Бытия и Инобытия.

Всех своих представлений о божественном, жизни и смерти. За пределы всего. Священная обитель, которая только одна и есть. Всегда.

Пытаясь вообразить себе пространственно-временные масштабы вселенной мой ум почти всегда стушёвывается и гаснет, сбиваясь на преходящие суетные мысли.

Помню, вот в детстве эта способность была во мне достаточно хорошо выражена и всё это удавалось мне гораздо лучше.

Видимо, тогда во мне была какая-то особая энергия, которая позволяла сконцентрировать внимание и давала возможность какое-то время удерживать его.

И по мере моего взросления, подобно «шагреневой коже», эта энергия почти утратилась.

И теперь нескончаемая суетность пробегающих мыслей не позволяет даже на мгновение сконцентрировать моё внимание. И мой ум постоянно, неумолимо и неотвратимо уносит меня в сторону, гоняя по кругу.

И приходиться каждый раз вновь и вновь начинать всё сначала, чтобы хоть на миг ухватить то детское трепетное ощущение, от которого во мне остались лишь далёкие и смутные воспоминания. И я вынужден двигаться почти на ощупь, методом бесконечных последовательных приближений.

Но мой ум каждый раз постоянно уносит меня куда-то совсем не туда, куда бы хотелось.

И я вновь и вновь пытаюсь хоть на крошечное мгновение ухватить саму суть этого таинства, пролегающего во мне. Настойчиво направляя своё внимание, как мне кажется, в «самую сокровенную сердцевину этой загадки». Пытаясь разгадать, что есть это сознание и сама жизнь и любовь, и это ощущение неизъяснимой нежности, где располагаются их корни?

Но меня постоянно и неотвратимо раз за разом уводит куда-то в сторону, в направлении каких-то банальностей.

Мой ум замкнут и закапсулирован в этих привычных словах и мыслях.