Я взял Аню за руку, набрался смелости и осторожно поцеловал ее в родинку, которая находилась на мочке уха. Она повернулась ко мне и сверкнула глазищами:

– Не хулигань!

В ответ я нелепо подмигнул и спросил нарочито уверенным голосом:

– Тебе озвучить сегодняшнюю программу?

– Нет, пусть это станет сюрпризом!

Какая наглая и безапелляционная интонация. Знает, что я не могу без нее жить, и мочалит мне сердце.

– Хорошо, но тогда не должна со мной спорить. Я придумал план и все за тебя решил!

– Ларик! Это то, что хочет слышать любая девушка!

Речной трамвайчик подошел почти сразу, и мы сели на верхнюю палубу! Аня подставила лицо солнцу, и легкий ветерок развевал ее волосы. Практически все мужчины оборачивались на нее. Она напоказ щурилась от ярких лучей и все время повторяла:

– Такой красивый день!

Вероятно, все представители сильного пола в этот миг завидовали мне, а я чувствовал себя словно на эшафоте.

К нам подошел официант с татуировкой «Олег» на костяшках и предложил шампанское по «специальной цене», и через пять минут мы пили теплую кислятину из пластиковых стаканчиков, втридорога заплатив за нее. Градусы интенсивно проникали в мозг, и уже через четверть часа Москва казалась лучшим городом на Земле.

– Так хорошо.

– Что именно?

– Трамвайчик, река, шампанское. Знаешь, я буду очень хорошей женой. Хочу готовить своему мужчине обеды, гладить рубашки, смотреть с ним в обнимку фильмы. И детишек хочу. Двоих. А лучше троих, чтобы в моем доме постоянно валялись на полу игрушки, а в буфете было полно всяких сладостей.

– Если игрушки будут валяться постоянно, то рано или поздно это надоест и дети начнут раздражать.

– Если дети желанные, то подобные мелочи не имеют значения. В маленьком возрасте ребенку нужно позволять все!

– Но дети почувствуют вседозволенность.

– Пусть. Главное, чтобы они были счастливы.

Мы сошли на берег и сразу же пошли на тир.

Аня лукаво спросила:

– Ты хорошо стреляешь?

– Я держал в руках только пластмассовые пистолеты! – отшутился я, но пострелять все же пришлось.

Я хотел выиграть приз, но все десять пулек, кроме одной, я пустил «в молоко». Дебют вышел корявым. Тогда за дело принялась Аня. Она сделала двадцать выстрелов, из которых промазала лишь однажды. От ее скорострельной пальбы вертелись мельницы, падали проплывающие утки и кувыркались персонажи русских народных сказок. Хозяин тира заслуженно вручил ей мягкого мишку с надписью «I LOVE YOU» на левой лапе и красным бантом на шее. Он был очень мягкий и легкий, так что я с удовольствием взял на себя обязанность таскать его на руках весь вечер.

Колесо обозрения не требовало специальных навыков, и, отстояв три минуты, мы сели в кабинку в предвкушении высоты! Мы поднимались над городом, и мне хотелось нажать кнопку «стоп», чтобы разложить мольберт и поделиться красотой пейзажа с миром. Вероятно, это и был момент моего наивысшего наслаждения жизнью. Я, Аня, медведь, высота и прекрасный летний вечер – вот ради чего стоило жить!

Потом были кафе, шашлык, бесконечные фотографии и прогулка по Нескучному саду. Домой не хотелось совершенно, и я мечтал о том, чтобы этот день никогда не кончался!

Когда заходящее солнце позолотило верхушки деревьев, мы поймали машину и поехали домой. Водила попался интеллигентный, явно понимал особенность нашего свидания, не курил, не заводил радио и не пытался завести бессмысленный разговор. Сначала мишку мы посадили посередине, а потом я понял, что так я не смогу чувствовать ее пульс, и мишутка пересел к окошку. Аня положила свою прекрасную голову мне на плечо и обмякла, словно тряпичная кукла. Больше я не сдерживал себя и покрывал нежными поцелуями ее малюсенькую ручку, пропахшую шашлыком. Она смотрела на меня вопросительно и разглаживала мои волосы острыми ноготками. Минут через десять Аня все же закурила и погрузилась в мысли. Она задумчиво глядела в окно и провожала взглядом убегающие дома, ее пальчик указал на полукруглый сталинский дом: