– Сигаретки не будет?

Можно ли описать этот миг одним словом? Молния? Гром? Укол? Извержение вулкана? Любое слово годится. Потому что этот момент – естественная химическая реакция, которая неподвластна разуму. Было ощущение, что ангел-хранитель присел ко мне на плечо, аккуратно сложил крылышки и сочувственно произнес: «Тебе пиздец, Ларик».

Я остолбенел, она осветила меня прожекторами зеленого цвета и повторила вопрос. Вот только этого мне не хватало! Зеленоглазая, миниатюрная, сбитая фигурка, да еще и рыжая! Лучше бы меня сбил грузовик! Честное слово!

– Нет!

– А хочешь? – Она засмеялась.

– Вообще, здесь не курят. – Моя онемевшая челюсть хоть что-то смогла промолвить.

– Раньше не курили, а теперь здесь я! – Она снова рассмеялась, обнажив ряд жемчужных зубов. Потом она спустилась на восемь ступенек и хлопнула меня по плечу: – Это мы лифт перегрузили! Отец припер пианино, думает, что я начну снова играть, но мне его желания до фонаря, так что все это мартышкин труд.

– Ты пианистка?

– Шесть лет занималась, но это – не мое. Родители настаивали, чтобы я стала пианисткой, а я хотела голубей гонять и курить папиросы, а ты?

– А я… – Я не знал, что ответить. Она была настолько красива, от нее так потрясающе пахло чем-то цветочно-сладким, что я смотрел на нее как баран на новые ворота и не знал, куда деть руки.

– Я решила познакомиться с жильцами. Экспресс-методом. Кстати, ты – первый! – Она протянула миниатюрную ручку с бесцветным лаком: – Аня! – И она заговорщицки подмигнула: – Отцу не говори, что я курю! Ок?

– Конечно. Ни за что!

– Если он появится за моей спиной, то выхвати у меня сигарету и скажи, что она твоя! Договорились?

– Взять огонь на себя? – Я пытался настроиться на ее волну.

– Точно! – Она прикурила новую сигарету и протянула мне: – Для надежности! Делай вид, что ты тоже куряга.

Я взял сигарету, затянулся полными легкими и мне стало дурно. Аня захохотала, а у меня перед глазами заплясали светлячки. Ее голос бабахал в висках и эхом раскатывался по всему организму. Она была совершенством! Кто я такой, чтобы разговаривать с нею? Она смотрела на меня, улыбалась, и я на этот миг перестал чувствовать себя уродом. Ее взгляд поднял меня в небо за самые высокие облака, но эти же глаза могли в одно мгновение дать батарейный залп по моему самолетику счастья, и он бы штопором рухнул на землю, ревя всеми двигателями, оставляя на голубом небе чернильное облако гари.

Конечно, она давно разглядела мой бракованный глаз, но при этом не фыркала. Расплавленные ступени бетона под моими ногами постепенно вновь обретали твердость, и я чувствовал, что Аня протянула мне руку помощи и взяла все риски первого знакомства на себя.

– Очнись, дружище! Мы знакомимся? Руку давай! – Она вложила мою руку в свою ладонь.

– Ларик! В смысле Ларион. Это мое полное имя, но все зовут по-разному! – Я отрекомендовался и понял, что плохо помыл руки от краски. – Прости, не хочу тебя испачкать! Масляные краски сложно оттираются.

Сигарета мне ужасно мешала. Она засмеялась, снова обнажая ослепительные зубы!

– Аня, можно я брошу сигарету?

– Ой, какой ты смешной! – Она настырно тряханула мою руку три раза. – Значит, ты художник?

– Хочу стать художником.

– Что рисуешь?

– Что задают, то и рисую. Только правильно говорить «пишу»!

– Пишут письма! А рисунки рисуют! Меня нарисовать сможешь?

– Когда?

– Да когда угодно, но только не сегодня. Папаша сегодня прибухнет конкретно, и мне придется его укладывать. У тебя мобильный есть?

– Был. Потерял, – соврал я. – Хочу новый купить.

– Обойдемся! Ты на каком этаже?

– На шестнадцатом.