– И ты разбуди меня, если придет твой восхитительный блондин с ультрамариновыми глазами! – произнесла Ленка, почти сразу отключаясь.

Сколь легок сон молодых, сколь непосредственен и беспечален!

Это отец в спальне, под боком жены ворочался и вздыхал, переживая за свою старшую дочь. Это мать, под боком мужа, нет-нет, да и всхрапывала, просыпаясь, глядела прямо перед собой, ничего не видя и обдумывая только одну мысль, почему же ее младшая дочь прогуляла целый учебный день, ведь такого раньше никогда не случалось!

Грошев не ушел, он вернулся, взобрался на дерево, прямо напротив окна Кристины и, вытащив из кармана небольшой бинокль с режимом ночного видения, который он приобрел специально для этой цели, принялся прилежно наблюдать.

Он различил в темноте наступившей ночи двух девушек и белого котенка, уснувших на одной кровати, вгляделся в белые локоны любимой девушки, но не успел, как следует налюбоваться, как был потрясен возникшим невесть откуда в бинокле черных глаз обрамленных седыми ресницами. Убрав бинокль, Грошев испытал второе потрясение, прямо перед ним на ветке стоял обладатель этих самых глаз.

Весь в черном, с черными волосами, подстриженными коротко, но модно, он смотрел на Егора Павловича испепеляющим взором.

– Чего надо? – грубо спросил он, наступая.

Грошев попятился и свалился с дерева. Не замечая боли в ушибленном копчике, Егор Павлович торопливо подхватившись, засеменил прочь, бежать он не смог бы ни при каких обстоятельствах, ноги отказывали. Страх, ни с чем несравнимый страх обуял душу Грошева.

Но черный не отставал.

– Корыстолюбивая, развратная, низкая, недоразвитая душа! – заявил он, идя в ногу с Грошевым.

– А-а-а, – тоненько завыл Егор Павлович и перекрестился.

Черный не обратил на этот жест никакого внимания.

– Шел бы ты куда подальше! – посоветовал черный.

– Черт! – в ужасе просипел Грошев, голос у него пропал.

– Обижаешь! – рассмеялся черный. – Гораздо сильнее, ведь в сущности, кто такой черт? Это бывший колдун или ведьма! Малое ангельское войско, противное тому, что есть у Богородицы!

– У Богородицы! – машинально повторил Грошев, чувствуя головокружение и слабость.

– Вот именно! – кивнул черный, не отставая от торопливо семенящего по темной дорожке, прочь от дома Кристины, бедного Егора Павловича. – Только Богородица набирает для своего малого ангельского войска из числа погибших детей, блаженных, просто дурачков, главное условие, чтобы кандидат в ангелы был наивен и прост. Именно они становятся ангелами-хранителями и именно их верующие принимают за всех ангелов Бога в целом!

И черный значительно посмотрел в бегающие глаза Грошева.

– В противовес этому войску было создано малое ангельское войско при Сатане! Единственное требование к колдунам и ведьмам, кандидатам в ангелы – не предай! Ох, не любит он предателей! Если ты предал в этом мире, то предашь и в другом! Нет ничего хуже предателей, они не только в горести и болезни бросят, но и в бою спрячутся, спасая свою драгоценную шкуру!

Грошев принялся твердить имя господа. Черный вздохнул и устало воззрился на него:

– Как ты мне надоел!

– Я сам себе надоел! – простонал сквозь слезы Грошев и упал на колени. – Отпусти!

Черный недоверчиво уставился на него:

– А ты отстанешь от Кристины?

Грошев смог только кивнуть, слезы текли у него по щекам и капали на землю.

– Быть по сему, – решил черный и добавил, – это будет справедливо!

И дунул на Грошева.

Без памяти вернулся Егор Павлович к себе домой и повалился, теряя сознание прямо в прихожей. Его одержимость Кристиной прошла, как сон. Далекий, нереальный сон, произошедший с кем-то другим…