POV Миледи

Увы, слишком рано моя дочь узнала обратную сторону жизни за всё то время, что мы скрывались от ищеек моего бывшего покровителя кардинала Ришелье, едва ли не по всей Франции. Слишком рано Жанне пришлось взрослеть и учиться самостоятельности. Боже, ей же всего десять лет – в марте будет одиннадцать…

Совсем ещё дитя, наивная и беззащитная, доверчивая…

Что хорошего она видела за эти полтора года? Моя бедная девочка, столько свалилось на её плечи. Каждый день жить в постоянном страхе, что нас могут выследить и отправить меня гнить в один из «каменных мешков» Бастилии…

Что бы тогда стало с Жанной, плотью от плоти и кровью от крови моей? Никогда я не тешила себя пустыми иллюзиями, что мои нынешние враги сохранят жизнь моему ребёнку.

В лучшем случае Жанна окажется на улице, предоставленная сама себе, а то и заточённой в монастыре, пока смерть не приберёт её к рукам. В худшем – моя дочь окажется со мной в Бастилии за компанию, где уже мы будем гнить живьём вместе.

Ничего не скажешь, прекрасный способ устранить с дороги меня и мою дочь, которая может оказаться неудобным свидетелем, есть у моих врагов.

Кто вспомнит о некой миледи Винтер и её дочери, томящихся в тюрьме, где они будут влачить своё дальнейшее существование, ожидая своей смерти? А то и вообще моя Жанна могла бы стать кормом для рыб в Сене. Увы, эти мысли часто находили своё воплощение в моих кошмарных снах, неотступно терзающих меня.

Пока у меня и Жанны были деньги, мы ещё могли позволить себе жить на широкую ногу и останавливаться в лучших гостиницах. Мы могли позволить себе роскошные апартаменты и вкусные яства. Каждый день я и Жанна имели средства, а значит, и возможность покупать множество сладостей, так любимых ею. Но, едва возникало хоть малейшее подозрение, что люди красного герцога выследили нас, мне и моему ребёнку приходилось спешно уезжать в другой город, собрав все наши пожитки. Менг, Бурж, Тарбе и Руан. Льеж, Лион, Динан и Тулуза. Нанси, Бордо, Нант и Невер, Монпелье, Дижон. Гент, Каркассон и Орлеан. Всех городов, где мне и Жанне доводилось останавливаться, не вспомнишь… Сложно сказать, в каком из городов я и Жанна жили хотя бы дольше двух месяцев. Как цыгане, мы были вынуждены постоянно переезжать с места на место.

Но золото в моём кошеле имело очень неприятное свойство заканчиваться. Таять на глазах, образно говоря, если угодно, безвозвратно. По мере того, как денежные средства истощались, удобств, которые я и Жанна могли себе позволить, становилось всё меньше. Просторным и большим комнатам лучших гостиниц Франции пришли на смену дешёвые харчевни и таверны… Где мы могли позволить себе убогую комнатушку на чердаке с одной-единственной кроватью. Даже на дровах для камина приходилось экономить, поэтому я и Жанна спали в обнимку на одной кровати, не снимая верхней одежды – от холода спасало.

Истинный страх перед жизнью я ощутила лишь тогда, когда осталась с малолетним ребёнком одна, без заступничества сильных покровителей, столкнувшись с трудностями лицом к лицу. И нет рядом надёжного, сильного и верного плеча, на которое можно опереться. Не у кого искать защиты. Двери дома Рошфора, всегда не дававшего мне проходу и расточающего комплименты (в пору моей службы у кардинала), тоже оказались закрыты для меня…

Но даже из этого я вынесла урок для себя, что мужчина, по-настоящему любящий женщину, никогда не оставит возлюбленную даже в самые тяжёлые дни её жизни.

Раз сто, если не больше, спустя десять месяцев, я успела пожалеть о своей расточительности в самом начале странствий, проклиная себя за свою глупость. Ни единого су за душой не осталось, хоть относительно себя самой я придерживалась строгой экономии.