А в первые же дни весны – на воздух! Квартира-кладовка была единственным помещением, выходившим на летнюю веранду кинотеатра, и Симонович, когда не было сеанса, в полном одиночестве наслаждался несомненно самым большим двором в центре города. Ха, в его распоряжении было около трех сотен раскладных стульев. Он мог пригласить в гости больше людей, чем глава городской власти. А как билетер с многолетним стажем он действительно был знаком с гораздо большим числом жителей, чем все главы городской власти, вместе взятые. Однако ввиду природы своей работы он избегал тесного общения с посетителями кинотеатра. Опасался, что слишком большая близость может в каких-то обстоятельствах заставить его отступить от принципа беспристрастности.

– А принцип беспристрастности – это первый из всех принципов, которым должен следовать билетер! – еще давно предупредил его киномеханик Руди Прохаска, в тот раз в качестве управляющего. Со всеми вежливо, но со всеми и строго. Это не мое дело, кто где и кем работает, кто начальник, кто полицейский, а кто бывший заключенный. Перед дверью в кинотеатр все равны, и каждый должен задуматься, спросить себя, а достоин ли он этого великого искусства, представителем которого здесь являюсь я! А теперь и ты!

Трудности, однако, начались в семидесятые годы, когда летнюю веранду кинотеатра «Сутьеска» признали нерентабельной и закрыли. После этого на всей ее территории практически остался один только Симонович. Прежде всего потому, что никто не знал, что делать с площадкой позади бывшего отеля – без доступа с улицы ее нельзя было использовать для строительства или другого сулящего доходы назначения. Рассмотрение вопроса городскими урбанистами тянулось и тянулось, а Симонович тем временем, никого не спросив, убрал с летней веранды складные стулья, аккуратно сложив их в одном из углов двора, а потом собственными руками, с помощью десятикилограммового лома целых два года пядь за пядью разбивал бетон, и на место вынесенных обломков приносил мешок за мешком садовую землю и сажал овощи и цветы, а кое-где и деревца.

Никто не говорил ему делать это, но никто и не сказал прекратить странное занятие. Никто не сказал ничего, хотя перешептывались:

– Разбивать бетон, когда никто его не заставлял?!

– Мешки с землей таскать все свободное время?!

– Копать ямы для деревьев на чужой земле?!

– Наверняка он что-то задумал!

Очень быстро стало видно, что именно задумал Симонович. Летняя веранда утопала в зелени. Зрели овощи, цвели цветы. Да и деревья росли неплохо. Сосенки и елочки пока еще были низкими, березы чуть повыше, а три ивы уже давали тень, достаточную для целой семьи, хотя было ясно, что старик Симонович никогда не женится. Он жил в восьмиметровой квартире-кладовке с двором в более чем две тысячи квадратных метров. Точнее, не с двором, а садом. Официально ничего из этого ему не принадлежало. А к чему холостяку свидетельство о собственности или какое-то решение?! Кому он эту собственность оставит?! Жены и детей у него нет, нет ни собаки, ни кошки, есть только одна птичка, да и та старше его, возможно, ей уже лет сто – следовательно, документ о правах на эту недвижимость ему не нужен, достаточно того, что его не трогают, потому что эта летняя веранда действительно никому не нужна.

Но это только вначале, пока веранда кинотеатра была запущенной. Кроме того, если бы Симоновича выселили из кладовки, то по закону власти должны были бы позаботиться о жилище для него. А он вот-вот уже выйдет на пенсию, и на основании трудового стажа у него будет максимальное количество баллов, так что в очереди на квартиру он сразу же попадет на первое место. Так считалось до тех пор, пока все в общественном предприятии по прокату кинофильмов не получили государственные квартиры, в основном двухкомнатные, в новостройках, причем кое-кто сумел эти двухкомнатные обменять на трехкомнатные. И тут посыпались заявление за заявлением: