– Вот и держитесь района доков, – хмыкнул усатый стражник.

– Эй, деньги вернул старику! – возмутилась Ассоль.

– Деньги? – Вспыхнули азартом глазки у оглянувшегося главаря. – Это я люблю, – приблизился он сразу же к девушке. – Я ведь не ослышался? Юный паж сказал про какие-то деньги!

– Те, что вы украли у нищего! – повернулась она, посмотрев на немощного доходягу, что уже приподнялся в сидячую позу, а не валялся, скрючившись, на земле.

– А! Свои деньги он уже пропил, как я и сказал. Всего хорошего! – щёлкнул Ланц по своей шапке пальцами, так что та на миг приподнялась, обнажая его татуированную лысину, и вновь тут же опала.

– Но я видел… – осеклась Ассоль, – как его обирали! – с жалобным видом и надеждой в глазах поглядела она на стражников.

– Видел, что его грабили? – уточнил темноусый.

– Да! Вот он забирал все монеты! – ткнула девушка пальцем в толстяка.

– Я?! – с перепугу отшатнулся и поджал ногу тот, закрываясь руками и обливаясь холодным потом.

– Говори! А не то как дам больно! – пригрозила Ассоль. – Или вон гном на тебя… на тебя… – забегала девушка глазками, припомнив, что пузатый побаивался Аргона, – всякие свои… гномьи чары напустит!

– Чары обаяния, – тихо посмеялась где-то позади Шанти.

– Замучает песнями мимо нот, – поддержал Вильгельм, и они хлопнули друг друга по ладоням за спиной у Бернхарда.

– Тит, это правда? – поглядел на пухлого паренька капрал.

– Я… я… ваша честь… Я бы ни-ни-никогда… – принялся тот заикаться. – Я пе-пе-пересчитывал ме-ме-мелочь из карма-ма-манов… Смотрел, хва-хва… хватит ли сегодня на что-ни-ни-нибудь, ес-сли зайдём в трак… тир…

– А в тир бы хорошо сейчас, из лука по пирамидкам из яблок, – подал голос один из близнецов.

– Ага, – сразу же поддержал его брат.

– Что вы, толстяк просто увидел миску и ринулся к ней, думал, там еда, – усмехнулся Ланцелот, тем временем глядя на капрала местной стражи, а остальные его дружки, за исключением пузатого, расхохотались.

– И вы им за эти шуточки-прибауточки всё спустите с рук?! – сжала Ассоль пальчики в кулачки.

– Душечка, иди-ка сюда, – притянула её Шанти за локоток и оттащила подальше, шепча на ухо. – Ты что, собралась прям давать показания? С ума не сошла, головку не припекло? – пощупала она девушке лоб. – Спросят, кто ты такая и откуда. Чужой китель, чужая лошадь, ещё сюда скоро тот тип с усами приедет, всюду будут плакаты с твоей мордашкой и фразой «Разыскивается» вместо имени под ней! Я б на твоём месте тут даже не ночевала, да мы слишком поздно в город приехали, чтобы в чью-то телегу заскочить по пути дальше.

– Блин блинский… – процедила Ассоль.

– И чего вы там шепчитесь?! – хмуро взглянул в их сторону капрал, да и участники «уличной банды» ещё никуда не ушли, стоя рядом.

– Мы не шепчемся. Я лишь уточнила у де… у нашего оруженосца, точно ли он всё хорошо разглядел. Мы торопимся, некогда давать показания. А тут фонарь, там – темно, – указала женщина-кошка в сторону поднимавшегося старика.

– С ним хоть всё в порядке? – поинтересовалась зеленовласая девушка.

– Вы, давайте-ка ему помогите, – направил своих сопровождающих патрульных капрал в ту сторону.

– Сам пусть всё и расскажет, как было, – произнёс Бернхард.

– Так чего там? – уточнил усатый стражник у Ассоль.

– Не совсем я уверен в том, что видел, – отвернулась та, пробубнив под нос.

Обманывать ей сейчас ужасно не хотелось. Совесть грызла, как никогда бы не трогала её ни за лошадь, ни за наряд, ни за что-либо из проказ в детстве. Девушка буквально через всю свою сущность перешагивала, борясь с собственным «я» в попытках внушить себе, что Берн был прав и нищему от её свидетельств будет только хуже, когда этих негодяев ненадолго задержат. В крайнем случае, они отделаются каким-нибудь штрафом, а вот беднягу, за которого она заступилась, могут и ночью спустя уже бездыханным в канаве найти. Так ещё и решат, что захлебнулся по пьяни, ведь его обольют из бутылки, сумеют подстроить, чтобы всё выглядело якобы без их участия.