Сухощавый пожилой блондин с узким лицом поднял это лицо от бумаг, довольно спокойно осмотрел вошедших. Что-то понял.

– Господа наёмники, я вам что приказывал? Зачем вы ко мне привели этих… людей?

– Нет, господин Пауль, – вон как, оказывается, зовут главу Псковского представительства! Что тот – Вэйло, что этот Пауль – видать, Вегонус доверяет только лифляндцам. Наёмник продолжил. – Это барон Гамаюнов привёл нас к вам, предварительно взяв в плен. У него к вам появились вопросы.

– Но… Что вам от меня-то нужно? – подумав целых полминуты, выразил недоумение Пауль. – Вижу, что мой приказ не выполнен, так и я отдавал его не по собственному желанию.

– В данном случае ваше, точнее, твоё желание меня меньше всего интересует, – Глеб достал револьвер, то же самое сделали и его парни. – А интересует только то, что приказ меня убить вот этим наёмникам отдал лично ты. Я сюда зашёл, чтобы отдать точно такой же приказ своим людям. И они его выполнят.

– Ст… погодите, господа! – и без того бледный Пауль побледнел, кажется, с ног до головы. Поднял ладони, защищаясь от уже смотрящего на него оружия. – Я готов купить свою жизнь, назовите цену.

– Кто приказал тебе убить меня?

– Глава нашей гильдии господин Вегонус.

– Миллион рублей.

– Согласен-согласен… – засуетился представитель. – Наличными, чеками? Но наличность…

– Чеками.

– Ничего, если двумя?

– Ничего, выписывай.

Как и предполагалось, один из чеков принадлежал представительству гильдии. Дождавшись перевода денег на свой счёт, Глеб кивнул парням и повернулся к выходу. Только заметил для наёмников.

– Надеюсь, вы поняли, как недостойно нарушать уставы? Останетесь ли вы живы – теперь уже только ваше дело. Но учтите, что метки на вас всех стоят, что это значит, догадайтесь сами.

Больше в Пскове их ничего не держало, отправились прямиком к Изборску. Поместье Стратимовых располагалось прямо по дороге, километрах в пяти не доезжая до городка.

Не сказать, чтобы усадьба выглядела бедно, разве что по сравнению с вычурностью дворца или замка Коростелёвых отличалась простотой. Да и то – с какой стороны посмотреть: в нездешней памяти Глеба оставались всякие там владения Воронцовых, Потёмкиных, Шереметевых… Не в подробностях, но двух, трёхэтажные строения с колоннами, фигурными окнами и прочими признаками роскоши мелькали в голове. Тут и по сравнению с картинками в памяти попроще, но всё же жилые сооружения и хозяйственные постройки говорили, что владельцы их – люди не бедные. Были. Широкая площадь не меньше пары футбольных полей с трёх сторон украшена двухэтажными зданиями-близнецами, у которых в наличии имелись и колонны, и парадные подъезды, и стрельчатые высокие окна – как на картинках в голове Глеба. Крыши черепичные, высокие, когда-то были разных цветов, сейчас всё это поблекло, как и обветшалые стены. Ветхость – первое, что бросалось в глаза. Площадь изначально заполнена мини парком, где не предполагалось высоких деревьев, а лишь благородный кустарник среди которого имелись фонтаны, скульптуры, беседки, дорожки. Теперь всё заросло вездесущей осиной, густой травой, сквозь неё кое-где проложены тропки. Что там ещё на территории, даже и заглядывать пока не хотелось.

И кто тут, спрашивается, хозяйствовал больше семи лет? Вопрос чисто риторический – Глеба, к примеру, он вовсе не интересовал, поскольку ответ связан с ненавистной фамилией Коростелёва, а нынешние хозяева наверняка больше сегодняшними проблемами озабочены, что они и подтвердили. Хотя… Хотя разве может у нормальных людей напрочь исчезнуть желание лично наказать всех причастных к тому зверству, что над ними учинили?