Как ни странно, но «Патриот» вёз хозяина будто по нарочно подготовленной дороге: ни буреломов, ни болотин и буераков, ни огромных корней, среди которых Глеб вчера только с трудом намечал маршрут. Рассчитывал добраться до поляны часа за три, не меньше, а хватило получаса. Чудеса! Или заинтересованность Гамаюна. И не то, чтобы раньше в сверхъестественное совсем не верил – как говорится, в окопах атеистов нет – но воспитывался и образовывался на основах материализма, который всякие чудеса считал ересью. И другим категорически предлагал так считать, несмотря на свободу слова для Ванги, Глобы, Мессинга, разных азиатских провидцев и других пророков и ясновидящих. Правда, и особого сопротивления происходящему сейчас в своём разуме не обнаружил. Может, конечно, элементарно поехал крышей от одиночества, но это скоро станет понятным в стенах ближайшего жёлтого дома.

Отбросил все эти ненужные мысли и принялся за работу от главного дуба, то есть от изображения Гамаюна. При этом постоянно чувствовал за спиной её присутствие, хотя вживую она ни разу не явилась. Птица руками Глеба не управляла, с долгими советами не лезла, просто иногда он будто давно и точно знал, сколько перьев должно быть в хвосте у каждой птицы, сколько каменьев и зубцов в короне, как лучше расположить крылья и головы… Как-то незаметно с первой – главной, он считал, фигурой справился за один световой день. Раскраска не потребовалась: лишь, видимо, «оригинал» посчитал, что последнее пёрышко вырезано, фигура сама по себе приобрела необходимый глубокий чёрный цвет, а лицо получило макияж, близкий к натуральному, даже глаза казались живыми. Также сама собой деревянная Гамаюн оказалась на ветви дуба. По поводу устройства фигур на деревьях лишь однажды возникло недоразумение: что, лебеди на дубах отдыхают? Гамаюн вышла из положения, организовав у корней дерева небольшой огороженный каменным бордюром водоёмчик – ей видней, не так ли? В итоге Глеб на всё задание потратил ровно неделю, ни на что больше не отвлекаясь. Он же в первый день загрузил машину и продуктами – чего туда-сюда зря мотаться. И оказался прав: за короткую ночь высыпался, как никогда раньше, начинал пилить, стучать и постукивать с рассветом. Мог и раньше завершить, но, как и настраивался, спешить напрасно не желал. Потом Гамаюн, поблагодарив Глеба, попросила его на три дня покинуть поляну, а после – милости просим для серьёзного разговора.

Разговор, действительно, оказался серьёзным, во что попервоначалу не очень верилось, и неожиданным даже и для кого-то, глубоко верующего в чудеса. Их наличие для Глеба хоть и заметно уже, но сомнения куда денешь – они с детства живут в организме и, чуть что, сразу голос подают. Для разгона прозвучал не очень длинный монолог от Гамаюна.

– Даже если тебе, Глеб Гамаюнов, в начале моего повествования что-то или всё вместе покажется странным, необычным, выслушай до конца. Пусть почти до конца, вопросы задашь потом. Конечно, при твоём возрасте ты что-то должен знать о религиях и верованиях на планете, так ведь? Неразбериха тут полная от единобожия до пантеонов в сотни персонажей. И история всяких изменений весьма разнообразна: кто-то из небожителей уходил, кто-то появлялся… А уж из реально живших авторитетов можно назвать разве что Конфуция да принца Гаутаму, более известного как Будда. А ведь тысячи лет назад людские покровители были более живыми. Например, тотемы, слышал о таких? Племена, роды, семьи вели своё начало от конкретных животных или растений, поклонялись им, глубоко верили в их защиту. Собственно, о тотемах и пойдёт речь. Твоя фамилия появилась не случайно. И не по признаку профессии или по пристрастиям предков. Или по их похожести на кого-либо. Или по соответствию прозвищам. Один из твоих пращуров видел меня и говорил со мной. Звали его Емельян. Без прозвища, а фамилии в те врмена вообще не применялись. Пришлось ему кое-что подсказать, чтобы не погиб глупо раньше времени. Но попытка недобровольно умереть всё-таки случилась. После чего он всем рассказывал, что спасла его птица Гамаюн. Верили ему далеко не все, но прозвище, а после и фамилию он получил соответствующие своей вере. Для меня количество почитателей оказалось критически недостаточным, пришлось покинуть этот мир, оставшись лишь в редких и противоречивых сказаниях. Я, к слову, и сейчас-то вернуться смогла с огромным трудом, благодаря «якорям» – редким и часто неверным изображениям художников. А вот там, где живу ныне, вернее, не прямо там, а как бы сверху, ситуация иная. Никакой неразберихи среди небожителей, чему способствует наличие магии. Каждый род, обладающий магической силой в любом количестве, считается благородным – как бы ты к этому понятию не относился – и имеет собственного покровителя из числа животных, рыб, птиц, насекомых, растений. Реального, заметь покровителя, пусть, по-местному, его можно и тотемом назвать. А можно и богом. И чем больше у него последователей, тем сильнее эта сущность. Но друг с другом они не воюют и практически не общаются – запрещено. Так же, как и вмешиваться в дела людей, особенно из чужих родов. Некими хранителями равновесия запрещено. Иногда развоплощаются, если, например, род или семья окончательно вымирает. Развоплощение не означает окончательную смерть, бог-тотем может и вернуться, если о нём вспомнят и примут фамилию, соответствующую его имени. Но рассказывать об устройстве того общества не стану, скажу лишь, что это Российская империя, отдалённо похожая на здешнюю где-то на рубеже девятнадцатого и двадцатого столетий со странностями, присущими прежним векам или мобильной связи, автомобилей и поездов. Да много там необычного по представлениям здешнего мира. Под моим крылом жил и живёт пока род Гамаюновых – не шибко богатый, но н не из бедноты. Есть у них способности к исцелению с помощью источников своих и с «изнанки». Да, это ещё одна из главнейших черт того мира. То ли это параллельные миры, то ли провалы неведомо куда, нам туда хода нет. Только там люди добывают магические кристаллы – макры, которые, в общем, являются накопителями энергии и используются магами, да и неодарёнными, где и как только можно: от обычных батареек до огнестрельного оружия. Не заскучал, Гамаюнов? Некоторое время назад род постигла череда бед и трагедий. Сейчас осталась старейшина – пожилая уже женщина, её внучка и несколько семей, так сказать, ветвей рода, в основном – целители. Надеюсь, соображаешь, что всё сказанное мной – это, так сказать, прелюдия. Или увертюра. Также, сильно надеюсь, что догадываешься, какое предложение сейчас прозвучит.