Один день можно потерпеть.

Берилл взбежал по лестнице, притоптывая у медленно открывающихся и закрывающихся дверей. Вырвавшись из комнаты, он тут же сбросил с себя влажный, липкий костюм. Потопал в ванную, оставляя влажные отпечатки на сверкающем полу.

Сливные отверстия в ванной были очищены от человеческих остатков. Панели протерты и высушены. Берилл смыл с себя пот, поток горячего воздуха разбросал капли в стороны.

Из сопла на кожу брызнул восстанавливающий гель.

Кожа на руках и ногах начала приходить в норму. Следовало очистить поверхность стоп от излишков, но для этого пришлось бы выходить наружу. Проигнорировав халат, Берилл ушел в спальню, сев на покрывало постели.

На стене без его команды возникло окно с сообщениями. Берилл хмыкнул. Теперь уже алгоритмы думают за него. Но стоит признать, именно этот запрос он бы сейчас адресовал дому. Среди сообщений не было того, которое он ожидал увидеть.

В углу экрана мигал предупреждающий значок, что на улицу выходить не безопасно.

Берилл это почувствовал еще раньше, отметил краем сознания. Воздух в доме переменился, появился у него специфический вкус. Да мелкие частицы пыли все равно проникают сквозь все заслоны. На зубах поскрипывал песок. Или то всего лишь иллюзия восприятия.

В любом случае Берилл не собирался выходить из дому.

Скелет проекта успел сохраниться на рабочем сервере. Заказчик не имел права просматривать его, чтобы не мешать исполнителю. Иначе начнутся бесконечные правки. Берилл отдельно обговорил условия для свободы работы.

Проект ушел на сервер заказчика, потому что являлся его собственностью. Данные могли храниться у Берилла не больше семи суток с момента сдачи заказа. На случай критических ошибок, выявленных во время теста.

От ошибок не застрахован никто.

Расправившись с проектом, Берилл посвятил время себе. Деятельность в материальном мире заняла не больше двух часов. После вчерашнего мышцы отказывались работать. Отдыха им достаточно, опасность травмироваться отсутствовала. С непривычки мышцы не желали сгибаться и разгибаться.

Да еще плохая погода. Сколь бы симуляция не казалась естественной, все же это обман. Солнечная погода на дисплеях, изображающих окна, выглядела слишком идеальной. Не хватало небольших элементов неправильности, чтобы поверить.

– Запрос, БюрАпп, – Берилл остановился, чтобы продиктовать обращение, – визуализация слишком идеальна. Предполагаю, необходимы изменения. Допустимый процент несовершенства, – он попытался сформулировать мысль.

Но как объяснить Этому, как измеряется правильность и неправильность.

– Рекомендация: ознакомиться с человеческим творчеством пограничной эпохи. Переход от гиперреализма к искусственной неправильности. Пропорции там…

Берилл надеялся, что его невразумительный запрос будет правильно интерпретирован. Раз уж БюрАпп взял на себя обязательства, так пусть исполняет.

Самому Бериллу некогда было заниматься проектированием изображений. После суток на виртуальной трассе, он уже не хотел погружаться в конструкторские программы.

Освободившись, Берилл понял, что больше ему нечем заняться. Шлем виртуальной реальности – простой, не сравнимый с тем, что в рабочей зоне, – вызывал тошноту. Вновь прыгать в цифровой мир нет никакого желания.

На дисплее входной двери горел предупреждающий значок. Желтый восклицательный знак и цифры, обозначающие скорость ветра, объем переносимых им частиц. Значение не критическое, при необходимости можно покинуть помещение, но лучше не рисковать.

Берилл и не собирался. Из желания насолить системе он пару раз выходил в такую погоду на улицу. Добивался лишь того, что потом сутки кашлял. Заработал встречу с восстановительным сервом. Желания повторить не возникло.