Рядом с домиками горел небольшой костерок, возле которого сидела миниатюрная девушка – Ковбойчик. Пока не начали приезжать остальные семинаристы и наша компания не распалась, несколько часов мы провели втроем, болтали, купались в море, Станислав рассказывал о Чехии и читал стихи Адмирала. Ближе к вечеру прибыли приморцы, и я ушел общаться с ними. Все ждали приезда Владимира Григорьевича, и в какой-то момент пространство вдруг стало плотным, словно повысилось давление – это приехали Владимир Григорьевич и Константин. Их сразу же окружили ученики, здоровались, подошел поздороваться и я.

Мы пожали друг другу руки и Владимир Григорьевич сразу же спросил:

– Тебя Дей сюда привезла?

Вопрос мне не понравился, и я постарался ответить на него спокойно и сдержанно:

– На Корабль я попал через Дей, но сюда приехал сам.

– Вы слышали как это «сам» прозвучало? – легкая ирония ВС, на мое счастье, не была подхвачена окружающими.

В первый же или второй день семинара я обратил внимание на Совенка – симпатичную боевую девушку, с которой происходило явно что-то не то, в глазах была какая-то нехорошая печаль. Меня зачем-то занесло в комнату, где как раз были ВС, Джон, Совенок и кто-то еще из семинаристов. Принял предложенный тост, который и поднял за то, чтобы состояние Совенка скорее ушло, потому что на нее больно смотреть.

– А ведь он прав! – отметил ВС. Я оказался свидетелем уже идущего процесса: ВС разговаривал с этой девушкой, гулял с ней по лагерю, и постепенно она снова стала живой и жизнерадостной. А едва ли не на следующий же день нечто подобное произошло и со мной: непонятно почему и откуда внутри поселилась боль, меня увидел ВС и стал водить по комнатам, знакомить с затамцами, грубое состояние постепенно уходило и меня разбирал дурацкий смех.

Вообще на том семинаре с ВС я общался довольно мало, все больше ходил хвостом за Звездочетом, специально порой придумывая какой-нибудь вопрос, чтобы спросить его, и так все дни семинара.

На третий и седьмой день семинара происходило внутреннее переключение, важно было не выпадать из ритма происходящего, участвовать в семинарской жизни, нужно было быть. Выпадавшие словно закукливались изнутри, были рядом физически, но все дальше и дальше внутренне. На последующих семинарах я опробовал это на себе, и не каждый раз успешно справлялся со своими ложными «я», а на том семинаре каждый день проходил как долгожданный праздник: по объективным причинам последние три года в Затамске проходили только семинары Звездочета, ВС и Костя не приезжали, и долгожданная встреча с Кораблем сопровождалась теперь прямо-таки эйфорией!

Я не смогу описать действие семинара, только отдельные элементы: на уровне физиологии и физического тела: становилась темной моча и появлялась подвижность в суставах; лица светлели и молодели, лица становились другими – в людях открывалась глубина, проявлялся романтизм, открывались сердца. В контексте разговора об астрологии Звездочет как-то упомянул, что если мы будем составлять себе натальную карту, то новым местом рождения надо указывать место прохождения последнего семинара. По сути, у людей появлялась возможность менять свои судьбы, в какой-то степени этим пользовались все семинаристы.

Уровень энергии семинара нарастал постепенно, и вполне возможно было уже через пару дней большого семинара не спать несколько суток и оставаться относительно активным без поглощения кофе или крепкого чая. В конце семинара энергия спадала, но уровень ее все равно оставался очень высоким.

Когда человек только начинает заниматься энергетическими практиками, у него могут случаться «маятники», переключения из положительных состояний в состояния близкие к депрессии, иногда эти переключения отложены по времени от собственно момента выполнения практики. Чаще всего это происходит из-за того, что нервная система не адаптирована к подобным нагрузкам, на адаптацию тоже уходит какое-то время. Позже я понял, что в некоторых случаях «маятники» случаются от того, что групп-лидер неверно дозирует энергию, на Корабле подобного не происходило.